Запах легких денег
Шрифт:
На листке торопливым неровным почерком Романа было написано следующее: «Алиса! Я люблю другую женщину и ухожу к ней. Оставляю тебе немного денег. Думаю, тебе хватит на первое время. Остальные беру с собой, потому что мне без них никуда. Роман».
Алиса взяла в руки доллары и раздвинула их веером — всего десяток сотенных купюр. Это было все, что осталось у неё от целого чемодана баксов, от её любви к человеку, который её обманул, от её надежд на счастливую семейную жизнь. Что ей с ними делать, на что теперь потратить,
Она швырнула купюры на пол и растоптала их голой пяткой, потом опустилась на стул, хлюпнула носом, и у неё тут же потекли слезы. Она вытерла их ладонью. Потом хлюпнула ещё раз и расплакалась уже сильней. Поревев так немного и отведя душу, она стала думать. И думала она в одном направлении — почему такое произошло и как мог этот негодяй её бросить. Нет, сказала она себе, нельзя растекаться лужей, надо что-то делать? Искать его, отнимать у него свои деньги, которые она заработала с огромным риском, может быть, даже для жизни.
Алиса вскочила со стула, побежала в комнату, чтобы проверить, насколько крупно обворовал её проходимец, подскочила к журнальному столику и увидела, что на нем нет ровным счетом ничего, ни одной бумажки — ни зеленой, ни серой, ни розовой, никакой. Она все ещё надеялась, что сумма, оставленная Романом, немного больше тех бумажек, которые лежали на кухонном столе, и начала искать деньги по сумкам, чемоданам, вываливая все вещи на пол. Но так ничего и не нашла. Больше в доме не было ни цента. И тогда, осознав, наконец, насколько коварно её обманули, она опустилась на пол и заплакала уже навзрыд. Ведь только сейчас до неё дошло, как она крупно попалась. Этот подлец её обманул, оскорбил в лучших чувствах и беззастенчиво бросил. И не просто бросил, а ещё и самым наглым образом обворовал!
Проснувшись, четверо мужичков в «фольксвагене» очень удивились, когда не застали на месте Макса. Но, посовещавшись, решили, что он отчалил в ближайшую подворотню избавиться от ненужной ему в организме жидкости. Жорик пошел его искать и не нашел. И когда Макс появился на горизонте и занял свое место рядом с водилой, все стало ясно. Он объяснил своей команде, что шел по следу одного подозреваемого субъекта, но вынужден был прекратить слежку по причине стальной двери, неожиданно появившейся у него перед носом.
И теперь они скучали в машине, по одному отходя до ближайшей подворотни за тем самым, про что было сказано выше. Тем не менее, при всех разногласиях и спорах о смысле жизни, они не спускали глаз с подъезда, постоянно наблюдая за дверью и внимательно осматривая всех входящих и выходящих. И даже больше не потому что хотели увидеть девку в джинсах и голубой маечке, а потому что всем жутко надоело сидеть в машине и хотелось побыстрее выбраться на свободу. А это могло произойти только при появлении
Макс как уставился на входную дверь, так уже не мог оторваться, до того ему понравился этот самый подъезд. Но выходили оттуда люди с точки зрения слежки неинтересные — какие-то бабульки с авоськами, направляющиеся в магазин, мамаши с детьми, выводящие их на прогулку, мужчины и женщины, деловито торопящиеся на работу. Словом, в потоке повседневности можно было запросто закиснуть и потерять к слежке всякий интерес. Но Макс его не терял, как его не старались отвлечь подельники. Он жаждал увидеть эту проклятущую девку, словно она была его возлюбленной, которую он не видел целый год и провел его в воздержании.
Жорик, напротив, не испытывал никакого интереса к двери, и то и дело засыпал — видно, сказывалась бессонная ночь, да ещё и смертельная скука, и он все время клал голову Вите на плечо. Витя был зажат между ним и Киселевичым без всякой возможности изменить положение и брезгливо сбрасывал её со своего плеча. Киселевич же тупо смотрел в боковое стекло на то, что происходит во дворе, но там абсолютно ничего интересного не происходило, и поэтому он только и делал, что зевал. А Борю послали в ближайший магазин прикупить что-нибудь на завтрак.
Кстати, надо заметить, что присутствовал ещё один участник этой непонятной операции. Неподалеку от бориного «фольксвагена» отдыхал в своей «шестерке» капитан милиции. Как он провел ночь, неизвестно, скорее всего, бодрствовал, как и положено часовому на посту, а сейчас не спускал глаз с иномарки. Видимо, он принял решение выследить всю эту шайку и поймать её на месте преступления, потому как был уверен, что ему что-нибудь да обломиться — не медаль, так большая сумма денег. Медаль ему была и так не нужна, а вот от большой суммы он бы не отказался.
Вдруг хлопнула входная дверь, и на улицу вышла — кто бы мог подумать! — кудрявенькая девушка в голубой маечке и джинсах. Спокойно так выплыла из подъезда и почесала себе вдоль дома в сторону улицы, намереваясь, по-видимому, отправиться по делам.
Макс сразу увидел её, вздрогнул, как от удара электрошоком, и занервничал. Его охотничий нюх уловил запах свежей дичи.
— Девка! — прошептал он, но так громко прошептал, что и все вздрогнули от неожиданности.
— Где? — лениво спросил Жорик и выглянул в окно.
Витя нагнулся немного и посмотрел через ветровое стекло на подъезд.
— Это она! — крикнул он и подскочил так, что ударился головой о потолок салона. — Точно она! Вот эта гадина у меня чемодан сперла! В голубой майке! Она, стерва!
Жора закрыл ему рот рукой, чтобы на улице не слышали его криков, но Витя продолжал что-то выкрикивать и биться в истерике. Ведь пришло его спасение, и он готов был прыгать от счастья.
— Тихо, парень… — проговорил Жорик. — Ты нам так всех уток распугаешь.