Запах полыни
Шрифт:
Тетя Таня сердилась на нее за беспорядочное чтение. Называла синим чулком и белой вороной. Кивала на компьютер — вот, мол, чем нужно заниматься современному человеку, а не терять время на всякие глупости.
Никита знал: мама вечерами учится в университете, ей немного осталось, скоро она получит диплом.
Иногда Никита, просыпаясь ночью, видел ее склоненную над тетрадью или книгой голову. Мамины губы смешно шевелились, длинные ресницы бросали тени на нежные щеки. Рядом стояла чашка, остро пахло
Нет, им хорошо жилось вдвоем!
Мама и он, Никита, такая маленькая семья.
И еще тетя Таня. Она тоже с ними, пусть и живет отдельно.
Никита торопливо попрощался с Анной Генриховной. Ему не хотелось, чтобы старуха заметила мамино перевернутое лицо. Сауле правда силилась улыбнуться, но получалось плохо, она совсем не умела притворяться.
Никита закрыл за няней дверь. Обернулся и встревоженно поинтересовался:
— Ма, что случилось?
Щеки Сауле запунцовели. Не отвечая, она поцеловала сына в макушку и в который раз удивилась: волосы у Китеныша как проволока, жесткие, непослушные, никак не уложить. Приходится стричь его коротко-коротко. Китеныш на ежа похож, волосы вокруг головы иглами стоят, смешной…
Никита сбросил кроссовки и осторожно предположил:
— У тебя в автобусе снова вытащили кошелек?
Сауле вздрогнула: «Этого еще не хватало! У нас осталось всего две тысячи, когда я еще найду работу…»
Рассмеялась и мягко посоветовала:
— Ты хотя бы в комнату зайди.
Никита кивнул и бодро сказал:
— Ну и пусть украли! У меня в кармане джинсов триста рублей, тетя Таня на компьютерные игры дала, нам повезло, я их еще не потратил.
Сауле хмыкнула и пробормотала:
— Ох уж эта тетя Таня! Что она еще скажет, когда узнает…
— А ты не говори, — сочувственно посоветовал Никита. — Зачем ее расстраивать?
— Хорошая политика, — вздохнула Сауле. — Только… — но продолжить не захотела, как Никита ее ни теребил.
Не объяснять же Китенышу, что Татьяна наверняка обо всем уже знает, не было случая, чтоб от нее удалось что-то утаить. У Сауле сердце от страха сжималось, как только представляла объяснение с подругой.
«Вот ведь напасть! — горько усмехнулась Сауле. — Я меньше переживаю, что потеряла работу…»
Никита снял свитер. Бросил быстрый взгляд на письменный стол и обрадованно воскликнул:
— Ты сегодня рисовала? Что? Покажи!
Сауле испуганно ахнула:
— А как ты…
— Мам! Да ты же стол толком не вытерла! Смотри — весь в разводах!
Никита снисходительно смотрел на смущенную мать: ну и что тут такого страшного, если и рисовала? Тети Тани нет, ругаться некому, или…
— Что, тетя Таня должна зайти?
Сауле тщательно протерла
— Угадал.
Никита забрался с ногами в кресло:
— Ма, а почему ты ее боишься?
— Я не боюсь, — запротестовала Сауле, — я… — Она запнулась.
Никита явно ждал ответа. Круглые темно-коричневые глаза — слава богу, от отца Китенышу достался лишь цвет! — светились любопытством. Он действительно не понимал, как можно бояться кого-либо, тем более — тетю Таню. Нет, конечно, тетя Таня иногда любит покомандовать, но на самом деле…
Сауле пожала плечами и неуверенно сказала:
— Понимаешь, Кит, как-то сразу так получилось… Ну, с тех пор, как мы впервые увидели друг друга…
Никита потянул Сауле к креслу. Он любил сидеть в нем, тесно-тесно прижавшись к матери. Не важно — молчала ли она, читала, придумывала свои истории, рассказывала о прошедшем дне или просто отвечала на его вопросы.
Сауле послушно села и нежно подула на колючую макушку. Никита рассмеялся и нетерпеливо напомнил:
— Ма, продолжай!
— Ты маленький деспот, Китеныш, знаешь, нет?
— Ага. Ты говорила.
Сауле приобняла сына за плечи:
— Понимаешь, в дружбе часто так бывает…
— Как?
— Кто-то оказывается… э-э… старшим.
— По возрасту?
— Нет, мы с тетей Таней ровесницы. Просто так вышло — она сразу же стала помогать мне…
— Почему не наоборот?
— Именно я тогда нуждалась в помощи.
Никита поднял голову: мамино лицо показалось ему печальным, и мальчик пожалел, что пристал с вопросами. Он легко коснулся ее руки и виновато пробормотал:
— Ма, не хочешь, не говори. И не нужно так расстраиваться из-за кошелька, это всего лишь деньги, сама говорила…
Сауле покраснела: Китеныш слишком хорошо о ней думал. Она покачала головой и с болью сказала:
— Я не теряла кошелек, солнышко, я потеряла работу!
— Опять опоздала? — понимающе посмотрел мальчик. — Но ты ведь сегодня рано встала, я помню… — И Никита сочувственно погладил мать по щеке.
Голос Сауле дрогнул:
— Глупо вышло. Я взяла краски…
— И забыла о времени? — подсказал Никита замолчавшей матери.
Сауле кивнула.
— Поэтому боишься тети Тани?
— Да. Она нашла мне работу, а я… — Сауле в сердцах шлепнула по подлокотнику кресла. — И я сама во всем виновата! Понимаешь, Китеныш? Сама!
Сауле опустила голову, объяснения с Татьяной действительно ее пугали. Никита забавно сопел под материнской рукой — размышлял. На кухне звонко тилинькнула микроволновка, оповещая о готовности куриной грудки. В комнате вкусно запахло мясом и луком.