Запах разума

Далин Макс Андреевич

Круть какая...

Спрашиваю у Разумовского:

– Чего ты видел?

– Ты знаешь, - отвечает, - я иногда вижу крохотные кусочки будущего...

Калюжный только что не зарычал, а меня вдруг пробило на ржач. До слёз, еле успокоился - а на меня все уставились, как на буйного психа. С опаской. Ждали, что я ещё выкину.

– Ах, ты же, Господи, - говорю, - Разумовский, Кассандра ты наша недоделанная! А я, етить вас всех, иногда вижу крохотные кусочки прошлого! Как наяву, вашу мать! Хотите, предскажу?

Они совсем обалдели, все трое. У

них аж челюсти отвисли. Ждут. Я еле удержался, чтобы опять не заржать.

– Фокус-покус!
– говорю.
– Абракадабра! Начинаю телепать! Дело было так. Мы с Багровым вошли в ТПортал, а у Разумовского буквально через долю секунды после того случился припадок. В общем, он, как это говорится, узрел грядущее. И заорал что-то, типа: "Нет, нет, туда нельзя, там другой мир!" - и, может, грудью прикрыл эту амбразуру. От Калюжного с Токоревым. Так было дело?

Артик покраснел, усмехнулся и кивнул. И Калюжный усмехнулся.

– Предсказываю дальше, - говорю.
– Калюжный, он же идиот от роду, само собой, ни фига не въехал, попёр буром: "Чё?! Тебе чё приказали?! Вперёд, с песнями!" - и хлоп Разумовского по морде. Давай, мол, не задерживай движение! Разумовский сюда и вывалился кубарем. Но знаете, где тут самая хохма?

Калюжный хмыкнул и спрашивает наивно:

– Где?

– Ты сам заломился следом, - говорю.
– Если бы только Разумовского своего нежно любимого хотел сюда спровадить - я бы понял, ей-богу. Но ведь ты сам тоже попёрся, мудило гороховое! Потому что ты, Калюжный, не просто мудило, ты - честное мудило царя небесного. Токорев поумнее тебя - его я тут не вижу.

Тут анекдот до Артика дошел - он тоже начал ржать. Полегчало, похоже. А у Серёги сделалась такая морда, что я чуть не сдох: опечаленный орангутанг, ёпт. А Багров стоял-смотрел, потерянно. У него отходняк от ТПерехода что-то затянулся - или он просто тормозил, не знаю.

А я тем временем потихоньку огляделся. Хотел сообразить, насколько далеко нас закинули эти учёные-мочёные, которые два и два в уме еле складывают. Положение определить и прикинуть, что теперь делать.

Первая мысль была: на Багамы, что ли, куда-то? Или на Мадагаскар? Джунгли вокруг.

Ну как - джунгли... Зелени чуть больше, чем до фига. Зелёная-зелёная, яркая - хотя на дворе уже кончался октябрь-месяц. А зелень - как в мае. Нигде не желтеет.

Потом, деревья совсем не наши. Конечно, мы на полянке с ладошку, а вокруг заросли, в смысле - обзор-то ограниченный, но в поле зрения - ни одной берёзы не вижу. Ни одной ёлки. Зато прямо по курсу у меня - вроде как пальма. Волосатая такая, листья лаковые, как у фикуса, громадные, растут на длиннющих черенках. А на кустах россыпь мелких толстеньких цветочков, по виду - как из пластмассы. Беленьких таких. Типа сплюснутых шариков с красной шишечкой посередине.

И трава тоже не наша. У нас ведь - мох больше, черничник, брусничник... из травы только такая острая гребёнка, типа осоки. А тут травинки длинные, тонкие, шелковистые такие, по цвету седые, и какие-то мельчайшие кустики - каждая веточка

как нитками обмотана, и лишайник - буроватый, сморщенный, в алых пупырышках, карабкается вверх по стволу какой-то толстенной дуры, похожей на баобаб.

Безрадостная картинка. То есть, я бы не прочь от Индии, там, или от Бали - но чтобы на кармане валюта лежала, а автобус с экскурсоводом стоял в двух минутах ходьбы. Вот тогда я бы не прочь. А чтобы таким макаром вышвырнуло куда-то к чёрту на рога - нет, пацаны, такой футбол нам не нужен.

А группа моя тем временем слегка опомнилась. Разумовский подошёл - и говорит проникновенно:

– Видишь, Витя, мы не на Земле.

Не, ну как вам такое?

– Артик, - говорю, - ты прекращай тут уже крыльями-то трещать, и без тебя тошно. Где же мы, по-твоему, твою мать? На Марсе?

Проняло его.

– Нет, - говорит, - что ты, какой Марс...

– Вот видишь, - говорю.
– Воздух есть? Есть. Деревья есть? Есть. Вон, облачка плывут. Цветуёчки цветут. Лес. Так хрен ли мы не на Земле?

Остальные подтянулись.

Калюжный говорит:

– Гонишь, Кудинов. Лес не наш.

– Ах ты ж, Господи, - говорю.
– Наблюдательный ты мой! А что, ты думаешь, что по всей Земле ёлки растут, как у вас в деревне за баней? Ну да, выкинуло нас не туда. Индия, небось. Или Гаити. Сейчас направление определим - и пойдём людей искать. Руссо туристо, ферштейн?

А Разумовский:

– Руссо туристо, точно... Воображение у тебя, Витя, нулевое.

– Да и слава Богу, я считаю, - говорю.
– А то вы, вообразительные, уже такого навоображали - лопатой не разгрести. Я тут покамест ничего неземного не вижу. Вот если из вон тех кустов выйдет синий мужик с ушами на носу...

А Разумовский:

– До-о... выйдет и скажет по-русски: "Витёк, ты же на Марсе!"

– Если, - говорю, - этот синий козёл чего скажет по-русски, я перво-наперво с него парик сниму вместе с ушами, а уж потом по-свойски выясню, какого-растакого хрена нас не предупредили, что закидывают в какое-то дальнее зажопье вместо нашего привычного пункта. Экспериментаторы сраные.

Тут Багров подал голос:

– Так что же, мужики, мы, значит, за границей?

– Точно, - говорю, - сокол ты мой. За границей. Потому что в нашем богоспасаемом отечестве, как я это дело понимаю, больше тайга, или там пустыни, на худой конец, где аллаховерующая публика живёт. Но чтобы где-нибудь росли джунгли - это я не помню. Значит, за границей.

Тогда Разумовский говорит:

– Витя, всё это, конечно, забавно, но послушай: здесь, кажется, не тропики. Не так жарко, как в тропиках, не так пахнет, как в тропиках...

Очухался, ага. Проблевался, наконец. Интеллигент питерский.

– Артик, - говорю, - ты много тропиков нюхал? Во всех точках земного шара? Я хренею с тебя, какой Синбад-мореход выискался. Тур Хейердал, ёпт. Только не гони мне, что лично хейердал и в Индию, и в Бразилию, и на Мадагаскар какой-нибудь - и знаешь, как там пахнет каждый момент времени.