Запах разума

Далин Макс Андреевич

А Витёк:

– Затем, что замёрзли все. Побежим - и согреемся. Только к кустам не подходите близко - там пиявки могут быть.

Артик и тут разулыбался. Хоть поленом его лупи - смешно дураку, что нос на боку...

– Я бы, джентльмены, откровенно говоря, предпочёл пробежке горячий кофе с мёдом, лимоном и свежими булочками... нет, с бутербродами...

Нашёл момент о жратве гнать! Я уже хотел ему двинуть - Витёк остановил:

– Стоп. Сменили тему - и бегом марш!

Ладно. Побежали.

Где - по песку, где - по

воде. Вода холодная. С одной стороны, движения, вроде, греют, с другой - вода холоднущая, ноги мокрые, сверху льёт, в животе крутит... Куда бежим, зачем - нихрена не понятно; серое кругом всё такое, мутное, между деревьями - туман... Я не против, чтобы побегать - но так погано я никогда не бегал. Просто так погано, что прямо лёг бы и помер.

Только другим-то, гляжу, хуже моего, ёлки.

Артик всё кашлял, откашляется - и дальше. Динька быстро начал отставать - и Витя выдохнул:

– Легче, пацаны. Не олимпиада, - и все чутка притормозили.

Добежали до поворота реки минут за десять, я так думаю. И Артик остановился.

– Фонарь, - говорит, - господа.

И все остановились. Смотрю, на другом берегу странная штуковина. В "Икее" продаются такие абажуры японские, блин, или китайские, я не разбираюсь - вроде как из бумаги, что ли. Неровные такие, шершавые. Вот такая там была штуковина на столбе. Неровная. Не совсем круглая, а кривая какая-то. И на вид шершавая.

Витёк говорит:

– Прикол... вчера круглым казался.

А Артик откашлялся и говорит:

– Из-за света. Какая странная лампа... она ведь не стеклянная и, кажется, не пластмассовая... Из чего это сделано? Если бы не было смешно, я бы предположил, что из папье-маше.

– Чего это?
– говорю.

– Мятая бумага, - отвечает.
– Смачивают в клейстере, придают ей форму, она засыхает и становится довольно твёрдой... Но это неподходящий материал для фонаря в лесу.

Витёк говорит:

– Как хотите, пацаны, а я сплаваю. Надо посмотреть поближе, - а Артик головой крутит молча, нет, мол.

И тут Динька, который фонарём как-то слабо заинтересовался, а прошёл немного вперёд, крикнул:

– Мужики! Мост!

И Артик тут же:

– Не надо в воду! Сейчас перейдём туда по мосту!

Обрадовался он охрененно. Прямо камень у него с души свалился, блин. И они с Витей переглянулись и побежали к мосту, а я - за ними.

До меня начало потихоньку допирать кое-что.

Из-за Артиковой пидорской манеры мне всё время казалось, что он - ссыкло последнее. Дёрганый он был - никого такого дёрганого на "Игле" я больше не видел, да и вообще, народ старался себя в руках держать, а этот - нет. Но я сейчас случайно поймал евонный взгляд - как он на Витьку смотрел - и вдруг подумал, что он ещё дома на меня смотрел почти так же.

Он же в натуре припадочный, Артик. А когда у него припадок - тогда у него предчувствие. Это не трусость. Он просто знает.

Когда ТПортал проходили, он один заранее знал,

что в задницу лезем. И сейчас - знал, что Витьке в воду нельзя. И мандраж у него этот случался, когда он боялся, что не послушают. Не зря боялся, ёлки.

Ёкарный бабай...

Мост маячил впереди, нам пришлось ещё с полкилометра пробежать, и я думал, что далеко возвращаться придётся. Не хотелось возвращаться, не знаю, почему. Когда бежишь вперёд - думаешь, что прибежишь на место, в конце концов. Домой, типа.

Дурь какая-то. Тут-то совершенно всё равно, куда - вперёд, назад, блин, хоть как. Но в башке сидела идея, что сзади мы уже всё видали, а впереди - нет ещё. И впереди может оказаться лучше. Вот и гонит - вперёд, вперёд, вперёд, бляха-муха... Беспонтово.

Но Витёк сказал:

– Где мост - там люди.

– Про фонарь ты то же самое говорил, - говорю.
– Хрень это всё.

А Витёк:

– Нет, тут - точно. Где мост - там дорога.

А Артик кашлянул и выдохнул:

– Ага!

Но это вправду оказалась хрень.

В смысле, ни хрена не мост. То есть перейти-то можно, даже очень - но совсем не так, как по-человечески.

На нашем берегу росло два дерева - и на том берегу росло два дерева, но корни у них высовывались из земли, переплетались друг с другом и с ветками, протягивались туда, вперёд. И из этих переплетённых корней получалось что-то вроде моста, даже с перилами, шириной метра в три. Само собой, в общем. На корнях росло зелёное, как тина, свисало вниз, и вся эта хреновина мне показалась какой-то ненастоящей. Как в кино бывает.

Но, главное дело, к ней и правда вела дорога! Она выходила из леса - и на том берегу тоже виднелась. И дорога эта была - такая же хрень, как мост, такая же ненастоящая.

Я думал, она вымощена камнями - издали показалось. Подошли поближе - какие же это камни, ёлки! Это фигня какая-то!

Я на корточки присел, потрогал. Оно было - как мокрая упругая резина, но не резина. Какие-то, блин, плиты или что - неправильной формы, скруглённые, очень глубоко вкопанные; я пальцем покопал, потом - ножом: не достать, где кончается, а режется тяжело, как качественный литой каучук. На века сделано, но между плитами кое-где - зазоры в палец, в зазорах растёт что-то мелкое, зелёное.

Мужики, на меня глядя, тоже расселись вокруг, давай эту штуку, из чего дорога, пальцами тыкать.

– Чё это за хреновина, не пойму, - говорю.

Артик кашлянул и говорит:

– Это, вероятно, прозвучит безумно, но, на мой взгляд, оно похоже на литопсы.

Вот ещё идиотская черта у него - выдумывает всякие слова, которых нормальные люди не знают. Небось, спецом в энциклопедиях искал, умник хренов...

Динька говорит:

– А что это - литопсы?

А Артик:

– Растения. Это какая-то невероятная технология. Мост скручен из воздушных корней, а дорогу, похоже, посеяли... высадили... как рассаду, понимаете?