Запах страха. Коллекция ужаса
Шрифт:
Она сказала, что должна все обдумать.
Он обрил голову.
Потом поехал в Финсбери-парк и стал наблюдать с другой стороны улицы, как она работает с клиентами. Подходит то с одной стороны, то с другой, трогает их волосы, разговаривает, глядя в зеркало. Джерри тоже там был. То поможет, то шуточку ввернет. Впрочем, как и говорила Линзи, на двух других парикмахерш он обращал не меньшее внимание.
По утрам и по вечерам он наблюдал за ее квартирой в Финчли. Уходила и возвращалась она всегда одна. Маршрут между ее квартирой и собственной он выбрал такой, чтобы проезжать по Кренли-гарденс в Масуэлл-хилл. Там он останавливался у дома № 23 и смотрел на темные
Линзи согласилась встретиться. Он предложил сходить в «Вистерия-ти-румс». Как будто они все начинали снова. Осторожные шаги. Стыдливые улыбки. Его волосы уже снова отросли.
— Что с тобой случилось?
— Не знаю. Мы ведь договорились это не обсуждать.
— Да, хорошо.
За соседним столиком какая-то женщина кормила ребенка.
— Ты когда-нибудь думал завести детей? — совершенно неожиданно спросила Линзи.
— Мальчика, — прямо ответил Мэддокс. — Я бы назвал его Джек.
О Джерри Мэддокс не вспоминал. Он стал работать сверхурочно, и мало-помалу они сумели восстановить доверие. Однажды, высадив Линзи у ее дома и возвращаясь к себе, он заметил, что возле дома № 23 на Кренли-гарденс появилась табличка «Продается». Он позвонил в агентство. Да, квартира на втором этаже. Просили за нее 64 950 фунтов, но, когда Мэддокс заехал к ним узнать детали (превосходная квартира, второй этаж, одна спальня), они снизили цену до 59 950 фунтов. Он назначил свидание Линзи и сказал, что приготовил сюрприз. Заехав за ней пораньше, отвез ее на Кренли-гарденс. До этого он никогда не возил ее сюда, и она не знала, кому раньше принадлежала эта квартира.
У дома их встретил молодой человек. Чуть приспущенный галстук, сверкающие туфли. Яркий, энергичный.
Линзи повернулась к Мэддоксу:
— Ты что, собрался переезжать?
— Эта квартира больше моей и недорогая.
Линзи сдержанно улыбнулась. Они поднялись за агентом на верхний этаж. Там молодой человек отпер дверь и завел обычный для таких случаев разговор. Мэддокс кивал, не слушая агента, пока его глаза жадно впитывали все, что находилось вокруг, пытался понять сущность этой квартиры, сопоставить с тем, что видел на опубликованных фотографиях. Совпадений не наблюдалось.
— Ванны нет, — прервал он агента.
— В квартире есть душ, — сказал парень. — И раковина с другой стороны коридора. Необычное расположение, правда?
Нильсен расчленил в ванне два тела.
— Здесь чудесная комната, — продолжил агент, выходя в переднюю гостиную.
Мэддокс вошел в другую комнату в глубине дома и посмотрел в окно.
— Хоть здесь ничего не изменилось, — сказал он появившейся рядом Линзи.
— Что ты имеешь в виду?
Он посмотрел на нее и вдруг понял, что проговорился.
— Квартира вся изменилась. Я видел ее фотографии раньше.
Объяснения последовали позже, в квартире Мэддокса.
— Ты привел меня в квартиру Денниса Нильсена?
Он отвернулся.
— И даже не подумал упомянуть об этом. Ты решил, что мы сможем там жить вдвоем? В бывшем доме серийного убийцы? Да что с тобой происходит?
— Она недорогая, — сказал он закрывшейся двери.
Он посмотрел в окно, как она вышла из дома и побежала в сторону
Кристина была на работе. Мэддокс прочитал ее записку: «Купи молока и хлеба». Он пошел в гостиную и снял с полки DVD «Восставший из ада». Когда Мэддокс сидел с Джеком в машине у дома на Доллис-хилл-лейн, его чем-то смутили окна на третьем этаже. Они были новыми и располагались двумя парами на некотором расстоянии друг от друга, но дело было не в этом. Что-то другое насторожило его, но он не понимал, что именно. Он включил сценку, в которой Джулия покидает дом и идет в бар, где находит свою первую жертву. На третьем этаже отражали небо шесть расположенных рядом окон. По какой-то причине, перестраивая дом, два окна заделали и оставили всего четыре, в двух парах. Но не это не давало ему покоя.
В ускоренном режиме он досмотрел до следующей сцены.
Фрэнк и Джулия в комнате на третьем этаже. Она только что убила парня из бара, и Фрэнк высосал его тело. Джулия, помывшись, снова входит в комнату, и, когда она подходит к окну, становится видно ряд из четырех окон. Четыре окна. Четыре окна в ряд. Не шесть. Четыре.
Мэддокс защелкал кнопками пульта.
Снова посмотрел, как Джулия выходит из дома, собираясь в бар. Третий этаж, шесть окон. В другом эпизоде внутри той же самой комнаты окон уже четыре, а не шесть.
О чем это говорит? Сцены трансформации, происходившей в этой комнате на третьем этаже, снимались не на Доллис-хилл-лейн. Подумаешь, большое дело. Наверняка это делали в студии. Такие вещи не снимают в обычных домах. Но как они могли допустить такую очевидную ошибку — просчитаться с количеством окон? Шесть снаружи, четыре внутри. Нет, это не могло быть ошибкой. Это должно было что-то означать. Но что?
— Папа?
Мэддокс чуть не подпрыгнул от неожиданности.
— Чего тебе, Джек?
— Что ты смотришь?
Мэддокс, думая, как ответить, посмотрел на экран телевизора.
— Фильм, который когда-то снимали в том доме.
— В доме с окнами?
— Да.
— А зачем тебе это?
— Не знаю. Хотя нет, знаю. — Плечи его поникли. — Не знаю. Может, это и неважно.
Он поехал в супермаркет. Джек тихо сидел на заднем сиденье. Они взяли тележку. Мэддокс остановился перед стендом с газетами. Нашел «Индепендент». Хоть они с Кристи и познакомились в редакции «Индепендент», встречаться они начали потом, после того как через несколько лет снова столкнулись, когда оба стали внештатными сотрудниками в журналах, выпускающих телепрограмму. Они занимали равное положение, но в обязанности Кристины входила правка его заголовков в «Индепендент». Он делал вид, что его это не гложет, но на самом деле это было не так. Возможно, это не самый лучший фундамент для отношений. Потом подвернулось постоянное место в «Ти-ви таймс», и они оба захотели устроиться, но опытность Кристины перевешивала его заслуги. Они решили, что это повлияет на их отношения, и согласились, что Мэддоксу лучше уйти из газеты. Он сказал, что хочет написать книгу, и они обсудили обраставший все новыми и новыми терниями путь к совместной жизни. Если бы они остановились и задумались, им бы, наверное, стало понятно, что это не такая уж хорошая идея, но лучшей не было ни у него, ни у нее.