Запах ведьмы
Шрифт:
– А зачем ментам и чекистам шапочки с кисточками? – осторожно подбирая слова, спросил я.
– Да хрен с ними, с чекистами. Попу-то заглавному эти бесовские шапки зачем? У него же круче прикид имеется, я по ящику сколько раз видел,– в свою очередь удивился Ганс, усаживаясь на свое место.
Николь раскрыла было рот, но потом безнадежно махнула рукой, встала, прошлась по кабинету – то ли разминая ноги, то ли отгоняя злых духов от стола, а мы с Гансом неотрывно смотрели на ее удивительно подвижную задницу, бьющуюся в яростных конвульсиях под обтягивающим платьем, словно в поисках
Принесли горячее, и Николь, по-прежнему молча, вернулась за стол. Потом, после небольшой паузы, она вдруг вынула из сумочки мои потертые водительские права и новенькую кредитную карточку.
– Держи, олигарх.
Я с интересом разглядывал пластмассовый прямоугольник со своей фамилией, но спрашивать, когда она успела, не стал – лицо у нее было очень уж недовольное. Убрал документы во внутренний карман пиджака и налил себе водки.
Ганс принялся ковырять вилкой своего омара раньше, чем принесли мою порцию, а потом, ломая животному панцирь, еще смахнул половину гарнира с тарелки на пол. Николь только покосилась, но не стала делать неуклюжему немцу замечаний насчет этикета.
Но через пару минут она наморщила лоб, задумчиво постучала перстнем по столу, чтоб мы с Гансом отвлеклись от жратвы, а потом наконец соизволила раскрыть рот.
– Кстати, господа. Думаю, нам все-таки стоит задействовать этих почетных академиков МАХАОН. Звону от них много получается, нам это пригодится. Короче, ты на этой неделе получишь научное звание – академика или профессора какого-нибудь,– повернулась она к Гансу.
Ганс поднял на лоб темные очки и, недоверчиво моргая, вытаращил прямой наводкой на Николь свои белесые глазки, но Николь уже встала и пошла к дверям.
Когда дверь закрылась, Ганс демонстративно громко рыгнул в потолок с очень независимым видом. Я это понял так, что он начал побаиваться Николь,– раньше присутствие женщины не помешало бы ему даже отлить, не то что рыгнуть.
– Ганс, дружище, тебе твой костюм нигде не жмет? – тепло улыбаясь, спросил его я, но этот дуралей ничего не понял.
Он только внимательно оглядел себя под мышками и отрицательно покачал головой.
– Даже не морщит нигде,– успокоил он меня, гордо поведя огромными плечами.
Глава 6
С омарами мы расправились практически без потерь с нашей стороны – разве что я пролил Гансу немного соуса на новенькие туфли, а Ганс, дернувшись от внезапного ожога, уронил на колени Николь ведро со льдом.
Потом они немного поорали на меня, а затем мы вышли на балкон – Николь показалось, что публика внизу плохо нас разглядела, пока мы ужинали, так что, похоже, теперь нам предстояло отработать съеденную жратву каким-то вызывающим кривлянием.
Мы сели за маленький кофейный столик на балконе, и нам действительно принесли кофе. Потом появился невысокий мужик в смокинге и принес целый набор для курения – сигары, какие-то подставки, странного вида щипцы и прочий антураж местных завсегдатаев.
Ганс бросил на меня осторожный взгляд, и я его понял.
– Курить – здоровью вредить,– сказал я вслух, и мужик в смокинге услужливо хихикнул, подсовывая мне раскрытый ящик.
Николь заметила наше замешательство и прогнала лакея
Гансу так понравилась серебряная гильотина, что он решил ее спереть, но Николь отсоветовала.
– Не надо, не бери. Карманы будут топорщиться, несолидно это…
Но курить мы так и не стали, даже ради понтов – Ганс как спортсмен и приверженец ЗОЖ в принципе не курил, а я бросил на службе, и начинать эту бодягу заново мне совсем не хотелось. Зато нам принесли коньяк – отказываться от него никто не стал.
Потом Николь еще раз вышла в холл и вернулась с кипой разноцветных проспектов. Она села рядом со мной, и мне было хорошо видно, что она там разглядывает – фотографии каких-то значительных людей, выстроенных в шеренги на огромных сценах, разноцветные бумажки с надписями вязью «диплом» или «почетная грамота», неожиданной расцветки и формы ордена…
– Академика, пожалуй, не потянем,– буркнула она себе под нос, уставившись на вложенный в проспекты лист белой бумаги с криво отпечатанным прайсом.– Вот член-корреспондент МАХАОН – нормально будет!
Ганс насторожил уши, отвернул разрумянившуюся морду от народа внизу и с явной угрозой в голосе заявил:
– Никаким «членом» я вам не буду. Михась, скажи ей, чтоб не выделывалась.
Николь ухмыльнулась и тихим вкрадчивым голосом произнесла:
– А хочешь получить орден «Во славу Отчества» первой степени? По телевизору покажут. Пацаны в Саратове удавятся от зависти… Герой Отечества третьей степени. О, тут и первой степени герои есть!
Ганс даже привстал на своем стуле. Он недоверчиво сощурился на проспекты, потом перегнулся через стол, потеребил бумаги, но бумаг было много, а разбираться в них ему явно было неохота.
– А чё за орден такой? Кому дают? – снизошел он до прямого вопроса к Николь.
Николь быстро достала нужный проспект, развернула и вслух с выражением зачитала целый абзац текста:
– «Золотой орден ”Во славу Отечества” вручается за высокие достижения в государственной, производственной, научно-исследовательской, социально-культурной, общественной и спортивной деятельности, за заслуги в деле повышения обороноспособности страны, поддержании законности и правопорядка, за воспитание подрастающего поколения, а также за славные дела на благодатной ниве благотворительности, позволившей существенным образом улучшить условия жизни окружающих. Это люди, чья жизнь посвящена истинному служению человечеству в деле благой помощи нуждающимся. Их преданное служение идеалам добра – яркий пример для благодарных потомков».
Ганс слушал так внимательно, что мне стало его немного жаль.
– Это ж про тебя все, в точку,– пошутил я.
Но Ганс неожиданно строго заглянул мне в глаза и серьезным до хрипоты голосом ответил:
– Да, Михась, тут ты прав. Это про меня. Про спорт все верно сказано и про оборону – тоже. Мы же, братуха, Родине служим, не то что эти штатские поцики внизу.
Он недобро уставился на поциков внизу, а я внимательно посмотрел на него. Ганс не шутил и явно не желал выслушивать шутки насчет своих будущих наград.