Запах золота (Запах денег)

Чейз Джеймс Хедли

– Она подворовывает в магазинах…

– И у вас есть доказательства?

– Разумеется. Ее шкаф полон ворованного барахла.

– Это ровно ничего не значит. Тем не менее вы обязательно должны использовать ее, похоже, Гирланд всерьез заинтересовался девушкой. Но согласится ли она работать на нас? Как вы думаете?

Наморщив лоб, Лабри сказал:

– У нее нет мозгов. Она совершенно равнодушна к политике. Все ее мысли сконцентрированы на деньгах, тряпках и сексе.

Малих размышлял – массивная, словно высеченная из камня фигура с руками,

покоящимися на столе.

– Мы ей заплатим, вот и все. Сколько вы получаете у нас?

– Восемьсот франков в месяц.

– Ей мы предложим шестьсот. Скажите, что мы нуждаемся в ее услугах. Если она заартачится, намекните, что ей может не поздоровиться… Запугайте как следует, но объясните, что мы никогда не забываем услуг, нам оказанных, и хорошо награждаем старательных работников. Вы все поняли?

– Я понял.

– Отлично. – Малих похлопал Лабри по плечу. – Остальное постарайтесь уладить сами. Вы хорошо поработали, и я позабочусь о достойном вознаграждении.

Когда Лабри ушел, Малих открыл нижний ящик письменного стола и включил магнитофон. Затем взял миниатюрный, очень чувствительный микрофон и проверил его работу, постучав по микрофону ногтем. Микрофон он прикрепил к манжете рубашки и закрыл рукавом пиджака. Проделав все это, он поднялся и, выйдя в коридор, направился к шефу.

В этот момент Ковски составлял рапорт и резко вздрогнул, когда над ним неожиданно нависла массивная фигура Малиха.

– Вы когда-нибудь научитесь стучать, прежде чем входить? – рассердился Ковски, швыряя авторучку на стол.

Никак не среагировав на замечание, Малих без приглашения уселся в кресло.

– Шерман прилетает в аэропорт Кеннеди через пять часов, – начал он. – Нам известно, что он путешествует по фальшивому паспорту и под гримом. Как я понимаю, если в будущем он станет президентом, нас это не очень-то устроит. Необходимо предупредить полицию аэропорта, что Шерман путешествует с фальшивым паспортом.

– Предположим, я сделаю это?

– Американской полицией немедленно будут приняты соответствующие меры, об этом узнает пресса, разразится скандал. Шермана ни в коем разе не изберут президентом, – продолжал Малих.

Краска бросилась Ковски в лицо. Если бы эта блестящая идея пришла в голову ему, он без сомнения тут же ее реализовал. Но поскольку она исходила от Малиха, он ни в коем случае не мог принять ее. Малих это предвидел.

– Кто у вас спрашивает совета? – Ковски повысил голос. – Это не ваше дело! Ваша обязанность выяснить, зачем Шерман прилетал в Париж и ради чего Дорн заходил к Гирланду.

– Но наша анонимная телеграмма в аэропорт Кеннеди, адресованная американской полиции, принесет Шерману огромные неприятности, – настаивал Малих. – Просто необходимо поступить таким образом.

– Вы будете мне указывать, как поступать?

– Да.

Ковски с ненавистью посмотрел на этого гиганта, так спокойно сидящего в кресле перед ним.

– Уверены? – заорал Ковски. – Вы ничто! Одного моего слова достаточно, чтобы послать вас на несколько

лет в Сибирь! Я хочу, чтобы вы хорошо усвоили это! Понимаете?! Запомните, вы будете выполнять то, что я вам прикажу! Мне надоели ваши бредовые идеи! – Ковски с удивлением заметил, что от злости перестал бояться Малиха.

– Но послав эту телеграмму, вы можете быть уверенным в том, что Шерман никогда не станет президентом США, – невозмутимо произнес Малих.

– Вы думаете так, вы глупец! – закричал Ковски. – А вы совершенно уверены, что этот человек был именно Шерман? Мы полагаемся только на слова этого идиота Дрины. Если это действительно Шерман, в чем я сильно сомневаюсь, и мы предупредим американскую полицию, то как же мы сможем узнать, зачем он сюда прилетал? А именно это нас интересует прежде всего! Как только в ЦРУ прознают, что мы этим интересуемся, они так все запутают, что мы никогда не доберемся до истины.

– А нам, собственно, на это будет наплевать, раз мы пошлем телеграмму. Главное, чего мы хотим достичь, это то, чтобы Шерман не был избран президентом.

– Вы трижды дурак! – вновь завопил Ковски, окончательно потеряв над собой контроль. – Сколько времени я должен повторять вам это, идиот?! Мы просто хотим узнать, зачем он приезжал сюда… Идите и узнайте это! Как долго Шерман находился здесь, зачем так поспешно вернулся в Америку и почему именно он был здесь?

– Но мы сделаем максимум возможного, когда пошлем телеграмму, – невозмутимо гнул свое Малих.

– Вон! – Ковски хлопнул рукой по столу. – Делай то, что я сказал тебе! Узнай, зачем Шерман был здесь! Это твое задание!

Малих поднялся с невозмутимым выражением лица.

– Это приказ?!

– Да!

Малих с сожалением развел руками.

– Я подчиняюсь приказу только потому, что вы мой начальник.

Он резко повернулся и вышел из кабинета, аккуратно притворив за собой дверь. Вернувшись к себе, снял с манжеты микрофон, удовлетворенно прослушал запись, потом взял конверт и со злорадством написал внизу: «Разговор между мной и Ковски. 5-го мая. Предмет разговора: Генри Шерман». Он вложил пленку в конверт, запечатал его и положил в карман. Еще одна магнитофонная лента в небольшой коллекции записей, хранящихся в сейфе депозитного банка, находящегося недалеко от штаб-квартиры КГБ в Париже. Еще один гвоздь в гроб Ковски, заботливо подготовленный Малихом.

Опасаясь, как бы за ним не была возобновлена слежка, Марк Гирланд, покинув американское посольство, отправился пешком к Раснольду. Студия располагалась на четвертом этаже довольно старого здания по улице Гарибальди, но лифт и оформление холла выглядели вполне современными. Двойная дверь, обитая белой кожей, предупредительно раскрылась перед Гирландом, едва он оказался в поле зрения автоматической следящей телекамеры. Марк вошел в роскошно обставленный салон, отделанный красным бархатом. На столиках, вокруг которых стояли позолоченные стулья, были разложены разные газеты и журналы.