Запасная царевна
Шрифт:
– Тку- согласилась я- Да только не я ли вечор Кощея просила домой нас отпустить? Сама-ж слышала, что он не пустил. Как я супротив его воли-то уеду?
– Так не просят- холодно обрезала Василиса- Так по сердцу живому ножом острым режут.
– Нет у него сердца. И ковра нет, видимо. Вот и тку, вместе со всеми.
– Ну тки, коли так- вздохнула девушка- Коли мыши ковер не попортят, глядишь, порадуешь царя по утру.
– Ка… какие мыши- вдруг икнула я, враз покрываясь липким потом.
– Ясно дело какие- фыркнула Василиса- Обыкновенные. Каких Агафья, девка дворовая
– Куда несла?- холодея от ужаса спросила я.
– О том не ведаю. Я тут гуляла, спину разминала. Она в темноте меня и не заприметила. Туда пошла.
– Там моя комната- машинально проговорила я- Зачем ей туда было идти?
– Вот и я подумала, куда-ж енто в ночи можно столько мышей-то волочь?
Перед моими глазами резко потемнело.
Нет, другие бы и не заметили, так как в коридоре и так было темно, как у… эм… у Кощея в душе, например.
Но лично для меня обычная ночная мгла обернулась беспросветным мраком.
Мышей я боялась не просто до паники. До истерики! До инфаркта. До невменяемости!
О! Это же не звери. Это олицетворение истинного ужаса, воплощение отвращения и лицо пакости! От одного названия меня бьет мелкая дрожь и передергивает, словно я съела лимон и запила его тухлым сырым яйцом. Бррр!
А тут прям целая мышеловка… Я даже представить боялась такое количество. Не то что увидеть их, когда-нибудь, вживую…
– Но ты же не считаешь, что Марья тебе настолько завидовать может- прервала мои панические размышления Василиса- Ну, полюбил тебя Финист Ясный сокол, о котором она сызмальства вздыхала. Ну узнает завтра, какая ты мастерица да полюбит тебя еще крепче. Не ее ковер увидит, да ахнет так, что мастерицу приметит, а твой в постельной своей ночами рассматривать станет. Так что с того? Не мышей же тебе подпускать, чтобы рукоделие твое попортили…
– Ты злословишь напраслину- хрипло прокаркала я, пытаясь не поддаваться панике- Не может такого быть.
– И то верно- легко согласилась царевна, останавливаясь у двери в свою комнату- Не думай о том! Мало ли что мне там мерещится? Иди спать ужо, Настенька! Утро вечера мудренее!
И девица скользнула в свою горницу, мягко затворив за собой дверь и оставляя меня в темном коридоре, наедине с моими страхами и посеянной в голове недоброй мыслью.
– Не правда! Это все не правда! Она просто напугать меня хотела. Отомстить за то, что я с Кощеем в кабинете была. Ведь точно же под дверьми подслушивала, понятно же!- бормотала я себе под нос, аккуратно пробираясь минуту спустя по собственной горнице в спальную и, зачем-то, прихватывая из-под лавки у окна верный огнетушитель.
Но в голове стоял гул, а перед глазами упорно мельтешили многочисленные серые монстры с длинными, голыми хвостами.
– Я просто лягу спать и не буду об этом думать- судорожно шептала я, зарываясь в перину и прижимая к груди холодный, измалеванный остатками извести огнетушитель.
С ним мне было немного спокойнее. И, как-то, чуть более вменяемо. Как-никак, единственный предмет из моего, настоящего, реального
– Вот! Об этом надо думать!- вскинулась я- Это все не реально. Это вообще сказочный мир какой-то. Ничего этого просто и быть не может. Ни Кощея, ни смотрин этих… ни мышей…
И вот тут, прямо в ответ на мои суматошные панические мысли где-то в горнице что-то зашуршало.
– Этого нет! Мне это только кажется!- испуганно пискнула я, сжимаясь во вспотевший, трясущийся комочек и обнимая огнетушитель до опасности продавливания- Этого не существует!
Но не существующее животное, как на зло, тихо пискнуло и еще активнее заскребло своими маленькими, опасными лапками по какой-то, наверняка крайне нужной мне поверхности, намекая, что он точно не единорог.
«… Ну, полюбил тебя Финист Ясный сокол, о котором она сызмальства вздыхала. Ну узнает завтра, какая ты мастерица да полюбит тебя еще крепче…»- словно по волшебству, произнес в моей голове тихий голос.
А подлая адская тварь снова чем-то по чему-то поскребла.
– Вот же сука- жалобно всхлипнула я, имея в виду не то мышь, не то Василису, не то Марью царевну и, обреченно вздыхая, поднялась с постели, крепко прижимая к себе последний оплот своей адекватности в виде прибора для пожаротушения.
Крадучись, я пробиралась по холодному полу в горницу, откровенно шалея от собственно смелости и тупости.
Вот зачем я туда вообще шла? В потьмах все равно толком ничего видно не было. Да и если бы было, что, скажите на милость, я собиралась там рассмотреть и, главное, что при этом планировала предпринять? Максимум, на что я была способна при виде смертельно опасной мыши, это визг на уровне ультразвука и несколько вариантов глубокого обморока, с течением от припадка с буйным помешательством до глубокой комы. Какую роль при этом мог сыграть огнетушитель вообще оставалось загадкой. Но, напрочь игнорируя все потуги мозга произвести измышления, я упорно продолжала красться.
И это только за тем, чтобы оказавшись напротив окна, в свете холодной луны и догорающей лучины, с ужасом лицезреть на выставленном у лавки ткацком станке мелкую, подлую, голохвостую тварь, которая металась по натянутым нитям в след за челноком и ловко вплетала сложный узор в выходящий из-под него ковер.
Огнетушитель тут же громко брякнулся дном о пол, выпав из моих задрожавших рук и лишь чудом удерживаемый теперь за рычаг кончиками дрожащих пальцев. Холодный пот тонкой струйкой побежал по позвоночнику. Я громко всхлипнула, подавившись хлынувшими из глаз обильными слезами.
Мышь на станке подпрыгнула от резкого звука и тут же замерла, хищно зыркая на меня глазками-бусинками. А потом… угрожающе поднялась на задние лапки и сделала в мою сторону пару шажков:
– Не плачь, Настенька! Я тебе помогу- явно имея в иду что-то кровожадное пискнула хищная тварь и, неосмотрительно, прыгнула с агрегата на пол.
Лишь миг потребовался мне, чтобы набрать в легкие стратегический запас воздуха и выдать его в пространство в виде оглушающего визга.
– Стой, подлая тварюга!- визжала я, изо всей мочи дубася по полу огнетушителем- Вот тебе! Вот!