Запаснои? выход
Шрифт:
Кривой набрал номер и стал ждать, когда ему ответят.
Как только Криш услышал спокойный голос Филиппа, ответивший Кривому на звонок, он и сам успокоился и, дождавшись окончания разговора, распрощался с Кривым и исчез за забором соседнего дома.
Открывая дверь «десятки» и засовывая в нее голову, Аркадий произнес c улыбкой: – А вот и я, любимая.
– Ну уж, милый, с тобой точно не соскучишься! Опять от ментов будем всю неделю бегать, как в прошлый раз?
– Хуже, милая, хуже. Теперь за нами гонится мафия, – ответил Криш.
–Ой, как интере-е-есно! – протянула она. – Дай
– Нет, любимая, русская мафия не такая сентиментальная, как итальянская. – И потом, что-то мне подсказывает, что тебя вначале немного помучают, – попытался пошутить Аркадий. – Сейчас пойдем домой, подождем одного моего знакомого и приготовим еду. А потом я отвезу тебя домой. У тебя когда самолет в Италию?
– Чего?! Я тебе как отвезу! Кто в прошлый раз ментов обдурил, а?!
Она надула губки и хотела уже обидеться, но быстро передумала и, обхватив Аркадия за шею, посмотрела ему в глаза: – Я хочу быть с тобой, милый!
Криш поцеловал ее в губы и сказал:
– Ладно, пойдем в дом, а там посмотрим.
Они оставили машину там, где она стояла, на другой аллее, параллельно к дому Алены. Аркадий достал из багажника пакеты из универмага и спросил:
– Ну что, ты меня сегодня накормишь? Или, как обычно, ты говоришь, что приготовишь, а потом командуешь и готовлю я?
– Ну, Аркашенька, ты же понимаешь, что технической стороной вопроса могут заниматься все, но немногие могут руководить процессом. Тем более таким, как приготовление пищи. – И, повеселев, добавила: – Накормлю, конечно. Меня синьора Мария научила делать пасту-ашутто.
– Это что еще за хрень? Тесто вперемешку с помидорами внутри духовки?
– Нет, это макароны в соусе, – ответила она таким тоном, будто только он на всем белом свете не знает, что такое паста-ашутто.
– Мне уже все понятно, – сказал Аркадий, – вот поэтому я и купил пельмени. – И пошел вслед за Аленой к дому.
Филя был старым другом Криша. Познакомились они в зоне, когда оба тянули первый срок. Филя был в «блаткомитете» зоны – так называют тех, кто стоит у руля. В общем, Филипп был близким другом смотрящего за зоной и имел авторитет. Кришанов с «блаткомитетом» общался мало, но некоторых знал еще по воле. Да и зона – это всего лишь закрытый периметр. Хочешь не хочешь, а все рядышком, как на ладони, – не спрячешься.
В первый раз лицом к лицу Филя и Криш сошлись на сходняке, куда Кришанов пришел поддержать своего знакомого Клена. У Клена, как говорится на жаргоне, была непонятка по игре.
(Не имею желания утомлять читателя непонятными фразами, но все же вынужден объяснить, что такое в местах лишения свободы игра и как много она и всё, что с ней связано, значит. Итак, игра – это не только путь к существованию, ибо игрок кормится за счет того, кого он обыграет, но и мощный рычаг традиций преступного сообщества, позволяющий как регулировать его, так и пополнять кассу этого сообщества. Все, что связано с игрой и имеет к ней отношение, находится под пристальным взглядом не только самих играющих и «блаткомитета», но и всех осужденных в целом. Скажем так: это некий «эгрегор» мест лишения свободы, очень мощный
Разговор, на котором присутствовали Криш и Филя, начал заходить в неприятную для Клена сторону и не окончился бы ничем хорошим, если бы в центре внимания не появился Криш и со словами: «Братва, да о чем мы тут базарим?» – не стал объяснять ситуацию Клена с другой стороны. Речь его закончилась словами: «Поэтому непонятка по игре не у Клена, а у того, с кем Клен сел играть». В воздухе повисла пауза. Все ждали решающего слова Филиппа. Но Филя, пока Криш разговаривал, разглядел в нем совсем не ту личность, которая ходила по зоне, а умного и способного парня. Да и речь его была правильной и четкой. Он ни с кем не спорил и, как видно, сильно не напрягался, но сумел обратить весь натиск на Клена не только вспять, но еще и ему во благо. Мало того, обычно жужжащие и любящие интриги зэки молчали: им нечего было сказать.
Филе Криш понравился. Он встал, обвел глазами всех присутствующих и сказал:
– Ну что, если к Клену вопросов больше нет, пойду я, братцы: меня на больничке ждут.
– Подожди, Филя, я с тобой! – крикнул кто-то из толпы, и братва начала расходиться.
С тех пор Криша стали угадывать в зоне и они с Филей завели приятельские отношения.
Прошло шесть месяцев после этих событий. Морозной ночью Криш пробирался в БУР (барак усиленного режима), где сидели зэки за всякие проступки, совершенные ими уже в местах лишения свободы. У Кришанова там сидел приятель по воле, и он иногда приходил к нему тайком ночью. Решетка окна камеры отодвигалась в сторону, и они могли под покровом ночи, спрятавшись, разговаривать и даже умудрялись пить водку.
Вот и сейчас у Криша в рукаве был спрятан пузырь, которым он хотел угостить старого знакомого. Он залез на первый забор, дождался, пока часовой на вышке отвернется в другую сторону, и перепрыгнул в запретны й участок, который разделял жилую зону с рабочей. Прижался к забору и посмотрел на вышку… Все тихо. Пошел вдоль забора дальше, хрустя по снегу валенками.
Остановился возле второго забора, прислушался и быстро перелез уже ближе к самому БУРу, но тут услышал быстро приближающиеся шаги проходящего мимо наряда солдат. Он стремглав добежал до первых окон здания и прижался к стене в том месте, где была тень. Солдаты прошли в двух метрах от него и скрылись в темноте.
Криш потрогал бутылку водки в рукаве, которую нес для друга. «Хорошо хоть не разбил заразу», – подумал он и уже приготовился было продолжить свой путь, как услышал знакомый голос через решетку окна, возле которого он спрятался:
– Ну и куда он теперь денется, этот Филя? Вые…ут его теперь его же друзья. И Шмель долго не продержится в смотрящих. За такие косяки его тоже по головке не погладят.
– Так он же сам в БУРе сидит, – отозвался другой голос.
– Ну и что? – говорил явно знакомый Кришу голос. – За эти деньги их обоих раком поставят. Я сам на блатпедали давил и законы этой своры знаю лучше, чем многие из них.