Запасной

Сассекский Гарри

Наконец, с первыми лучами солнца, 13 декабря 2013 года, мы бросились на штурм полюса. На том самом месте или рядом с ним был огромный круг из флагов, представляющих 12 стран, подписавших договор об Антарктике. Мы стояли перед флагами, измученные, счастливые, дезориентированные. Почему на гробу британский флаг? Потом мы обнялись. В прессе пишут, что один из солдат снял протез ноги, и мы использовали его как сосуд для шампанского, что звучит как правда, но я не помню. За свою жизнь я пил спиртное из нескольких протезов ног и не могу поклясться, что это

был один из тех случаев.

За флагами стояло огромное здание, одно из самых уродливых, которые я когда-либо видел. Коробка без окон, построенная американцами в качестве исследовательского центра. Архитектор, спроектировавший это чудовище, подумал я, должно быть, был полон ненависти к своим собратьям, к планете, к полюсу. У меня разрывалось сердце от того, что такая неприглядная вещь доминирует на такой нетронутой земле. Тем не менее, вместе со всеми я поспешил внутрь уродливого здания, чтобы согреться, пописать, выпить какао.

Там было огромное кафе, и мы все проголодались. Извините, сказали нам, кафе закрыто. Хотите стакан воды?

Воды? Прекрасно.

Каждому из нас вручили по стакану.

Затем сувенир. Пробирка.

С крошечной пробкой в верхней части.

Сбоку была напечатана этикетка: "САМЫЙ ЧИСТЫЙ ВОЗДУХ В МИРЕ".

69

C Южного полюса z отправился прямиком в Сандрингем.

Рождество с семьёй.

Отель "Грэнни" в тот год был переполнен семьёй, поэтому мне дали мини-комнату в узком заднем коридоре, среди кабинетов дворцовых слуг. Я никогда не останавливался там раньше. Я вообще редко там бывал. (Не так уж необычно; все бабушкины резиденции огромны — понадобилась бы целая жизнь, чтобы осмотреть каждый уголок.) Мне нравилось видеть и исследовать неизведанные территории — в конце концов, я был опытным полярником! — но я также чувствовал себя немного недооценённым. Немного нелюбимым. Загнанным на выселки.

Я сказал себе, что должен извлечь из этого максимум пользы, использовать это время, чтобы защитить спокойствие, которого достиг на полюсе. Мой жёсткий диск был пуст.

Увы, в тот момент семья была заражена очень страшной вредоносной программой.

В основном это было связано с Придворным циркуляром, ежегодным отчётом об "официальных мероприятиях", проведённых каждым членом королевской семьи за предыдущий календарный год. Зловещий документ. В конце года, когда все цифры подсчитывались, в прессе проводились сравнения.

Ах, этот более занят, чем тот.

А этот вообще лентяй-говнюк.

Циркуляр был древним документом, но в последнее время он превратился в расстрельный список. Он не породил чувство соперничества, которое было в семье, но усилил его, превратил в оружие. Хотя никто из нас никогда не говорил о Циркуляре напрямую и не упоминал его, это только создавало ещё больше напряжения, которое незаметно нарастало по мере приближения последнего дня календарного года. Некоторые члены семьи

стали одержимы, лихорадочно стремясь к тому, чтобы в Циркуляре ежегодно регистрировалось наибольшее количество официальных мероприятий, несмотря ни на что, и они преуспели в этом, включив в него то, что, строго говоря, мероприятиями не являлось, регистрируя публичные появления, которые мы с Вилли даже не стали бы туда включать. По сути, именно поэтому Циркуляр был шуткой. Всё это было самоотчетом, всё субъективно. Девять частных визитов к ветеранам, помощь их психическому здоровью? Ноль баллов. Полёт на вертолете, чтобы перерезать ленточку на лошадиной ферме? Победа!

Но главная причина, по которой Циркуляр был шуткой, фуфлом, заключалась в том, что никто из нас не решал, сколько работы нужно сделать. Бабушка или папа решали, сколько поддержки (денег) они выделяли на нашу работу. Деньги определяли всё. В случае с Вилли и мной папа был единственным, кто принимал решения. Только он контролировал наши средства; мы могли делать только то, что могли, с теми ресурсами и бюджетом, которые получали от него. Быть публично выпоротым за то, что па разрешил нам сделать, казалось вопиюще несправедливым.

Возможно, стресс, связанный со всем этим, проистекал из всеобъемлющего стресса по поводу самой монархии. Семья ощущала толчки глобальных перемен, слышала крики критиков, которые говорили, что монархия устарела, обходится дорого. Семья терпела, даже склонялась к бессмыслице Придворного циркуляра по той же причине, по которой мирилась с разрушениями и бесчинствами прессы — из-за страха. Страх перед публикой. Страх перед будущим. Страх перед тем днём, когда нация скажет: Достаточно. Так что в канун Рождества 2013 года я был вполне доволен тем, что сижу в конце коридора в своей микрокомнате и рассматриваю фотографии с Южного полюса на iPad.

Смотрю на свою маленькую пробирку.

"САМЫЙ ЧИСТЫЙ ВОЗДУХ В МИРЕ".

Я снял пробку, вдохнул за раз.

Ах…

70

Я ПЕРЕЕХАЛ из барсучьей норы в Ноттингемский коттедж, он же Нотт Котт. Вилли и Кейт жили там, но уже его переросли. После переезда в старый дом принцессы Маргарет, расположенный прямо напротив, они передали мне свои ключи.

Приятно было выбраться из барсучьей норы. Но ещё лучше жить прямо напротив Вилли и Кейт. Я с нетерпением ждал, когда смогу заглянуть к ним.

Смотрите! Это дядя Гарри!

Привет! Просто решил зайти.

В руках бутылка вина и охапка детских подарков. Опускаюсь на пол и борюсь с маленьким Джорджем.

Останешься на ужин, Гарольд?

С удовольствием!

Но так не получилось.

Они были на расстоянии половины футбольного паса, за каменным двором, так близко, что я видел, как их няня проходит мимо, и слышал, как они делают ремонт. Я предполагал, что они пригласят меня с минуты на минуту. В любой день.