Запертая дверь
Шрифт:
– Суки, – выдохнул он и заплакал.
Всплеск. Всплеск заставил его открыть глаза. Он снова был в воде. Мишка боялся пошевелиться. А что, если каждое его движение вызывает эти перемещения? В мозгу или действительности? Очень похоже на действительность.
Теперь он видел берег. Видел рюкзак и удочки, раскладной стульчик и термос. Всплески были редкими и доносились с середины пруда. И как Мише казалось, удалялись от него. Он поплыл к берегу. Вода плохо пахла и была чертовски неприятной на ощупь. Будто она была гуще, чем обычно. Как кисель… Точно! Он вспомнил мусор, прибитый к берегу, и его едва не вырвало.
– Я же говорил, ему это не понравится, – захныкал, словно маленький мальчик, Миша. – Хозяину такое не нравится.
Таз вылетел из моечной и ударился о стену раздевалки. Парень сел на пол у двери, обнял колени и заскулил. Сначала тихо, потом во весь голос.
– Что-то Мишка долго не идет? – Оля встала с дивана и подошла к окну.
– Мы ж его заперли, – сказал Сергей и хрюкнул.
«Наверное, это смех», – подумала девушка.
– Да спит он, – Артем взял со стола стакан с пивом и, пока донес до рта, половину расплескал. – Он теперь до утра проспит.
Ольга вдруг осознала, что за два с небольшим года ни разу не видела его пьяным. Да что там, она ни разу не видела, чтобы он выпил вторую бутылку пива. Он нервничал. Нет. Он чего-то боялся. Неужели это хихикающее чудо-юдо его так напугало? Ей, столкнувшейся со зверюгой ночью, надо было бояться. И она боялась. Тогда. Сейчас же даже хихикающая морда ленивца с пастью зубастика из одноименного фильма казалась какой-то нереальной. Будто она не наяву ее видела, а во сне или в фильме.
– Может, пойдете отопрете его?
– Пусть спит, – отмахнулся Артем. – Целее будет.
– А если он в туалет захочет? А если побольшому?
Тихонов задумался. И уже собирался выдать очередную отговорку, когда Оля добила его «контрольным в голову»:
– Он тебе всю баню загадит. Вы завтра замучаетесь воду таскать, чтобы отмыть ее после Миши.
Артем встал, посмотрел на Сергея и сказал:
– Пшли.
– Я с вами. – Тимофей поежился. – Мне отлить надо.
– Очень всем интересно! – возмутилась Вика.
– Пшли, – повторил Артем и вышел из дома.
На улице Тихонов дождался друзей и спросил у Сереги:
– Ну что, может, отпустим придурка?
– А мне кажется, что ему и так неплохо, – хмыкнул Проскурин. – Да отпустим, конечно. Только я сначала отолью.
Серега побежал к доскам. Артем поежился и посмотрел на луну, повисшую над огородами.
– Красиво, – сказал Тимофей.
– Ага, – кивнул Артем.
– Слушай, ты бы с Серегой сильно не общался. Он нормальный, но…
– Ну что, пошли, – окликнул их Проскурин и двинулся к бане.
– Ладно, пошли. Все мы нормальные, – махнул рукой Артем и пошел к Сергею.
Серега вынул доску, подпирающую дверь, и крикнул:
– Эй, Мишаня!
Сергей дернул за ручку, но дверь оказалась запертой.
– Что за ерунда?!
Он еще раз осмотрел дверь на наличие невидимых с первого взгляда подпорок.
– Что тут у тебя?
– Миша! Какого черта ты там делаешь?! Открывай! – крикнул Проскурин.
– Да что такое?!
– Этот мудак закрылся изнутри.
– С чего ты взял?
Сергей отошел в сторону и показал двумя руками на дверь.
– Вперед!
Артем подошел и дернул за ручку. Сначала осторожно, потом что было сил. Дверь была закрыта намертво. Даже при закрытии на замок полотно имеет ход, а тут дверь будто слилась со стеной. Тихонов дернул еще раз и услышал, как в бане кто-то захихикал. Мерзко так, совсем невесело.
– Он че там, припух? – возмутился Артем.
– Да давай его запрем до утра. Пусть посидит с хозяином.
– Хер мне на этого хозяина! – воскликнул Тихонов. – Я здесь хозяин!
За дверью снова раздался смех.
– Мишка, если ты нагадишь мне там, я тебя заставлю это сожрать!
Снова хихиканье. Артем даже представил себе Мишку, сидящего без штанов в центре раздевалки и справляющего нужду. И да, мерзко хихикающего, конечно. Тихонова передернуло.
– Ах ты, ушлепок! – крикнул Артем и схватился за ручку двери.
Глава 5
Он чувствовал, что хозяин стоит за спиной. Да, Мишка прекрасно помнил, что сел спиной к двери. И если за ней кто и находится, деревянное полотно толщиной в пять сантиметров сможет защитить его. На какое-то время. Но беда-то как раз и была в том, что двери он не чувствовал. Будто он сидел на открытом участке комнаты, а за спиной стояла тварь, пахнущая тиной и гнилью. Миша собирался повернуться, когда услышал звук шагов. Кто-то забежал из раздевалки в моечную. Он даже увидел тень, проползшую за своим хозяином. Несмотря на жару, Скворцова бросило в холод, он затрясся всем телом. Кто бы это ни был, Скворцов был рад, что он убежал из раздевалки. Возможно, у чудовища и была цель таким образом заманить перепуганного до смерти алкоголика в свое логово, но Мишка был не из тех, кто хочет проверить, что же там происходит, кто же это бегает. То, что его заманивают не по сто граммов выпить, он был уверен. Его хотят наказать за то, что он пришел мыться в неположенное время.
Скворцов встал. Дверь все еще была за ним, но ощущение, что за спиной кто-то стоит, не проходило. Мишка благодарил Бога за то, что хозяин прекратил игры с Белым озером. Он даже поклялся, что больше ни ногой туда. Больше ни одной рыбки из этого грязного водоема! Лишь бы хозяин простил его. Но либо Бог был занят, либо баня не была его вотчиной, но мольбам Скворцова он не внял, и хозяин появился из-за спины. И, судя по ухмыляющейся морде, чудовище не собиралось прощать его. Оно не собиралось прощать никого.
Перед Мишкой стоял обнаженный старик. Грязный – в комьях земли и гнилых листьях, дурно пахнущий – запах гнили сводил с ума, с длинными толстыми когтями на ногах и на руках. Старик улыбался. Глаза – два черных буравчика – были злыми и источали ненависть.
– Эй, Мишаня!
Старик обернулся в сторону двери и еще шире растянул рот в улыбке. Он поднял руку. Как-то рывками, будто его конечности дергал за веревочки невидимый кукловод. Старик выставил узловатый палец с черным кривым когтем.