Запертые двери

Бер М. Игорь

Роберт О'Доннелл родился в Фармингтоне, где змеи живут бок о бок с людьми и в большинстве своем - ядовитые. Чаще всего встречались гремучие змеи. Одна из таких стала виновницей смерти его двоюродного брата Гордона.

Это произошло много лет назад, когда Роберту было всего девять лет, а Гордону только исполнилось одиннадцать. Одним словом Гордон простился с жизнью на свое день рождение - злая ирония судьбы.

После чего была съедена не одна порция торта, умело приготовленного тетей Энн, они с Гордоном, никому не говоря, решили прогуляться по пустыне. Пустыня, можно было сказать, начиналась

на заднем дворе Фэррисов (такова была фамилия Гордона) и уходила за горизонт, становясь бесплодной, и все же деревья-джошуа росли и там. А где-то еще дальше начинались резервации коренных жителей Америки.

Именно в гости к индейцам, мальчишки решили и отправиться, что планировали сделать уже давно. Уже тогда, в крови Роберта была тяга к путешествиям.

Солнце грело землю, по которой они ступали, а легкий ветерок был горячим и только помогал проступать поту на их спинах. Змеи, в такие дни, выползали из нор для того, чтобы погреться в лучах солнца и мальчишки это знали. Но разве может случиться что-то плохое в столь раннем возрасте, да еще когда у тебя день рождение?...

Гордон решил отыскать черепа коров или лошадей, а Роберту предложил не сходить с тропы.

– Ты еще слишком мал" - с ехидной улыбкой сказал он ему.
– Когда и тебе исполнится одиннадцать, вот тогда и ты сможешь ходить, где захочешь. А пока стой и смотри на меня.

Если Роберт не ошибался, то это были последние слова Гордона.

Роберт смотрел в след уходящему брату, потирая уставшие от очков глаза. Уже с пяти лет он стал плохо видеть. Начиналось все с головных болей. Вначале родители не обращали на это внимание, так как сам Боб не часто жаловался. Но когда боли усилились, мать была готова сойти сума от уверенности, что с ее сыном происходит что-то плохое.

"Это опухоль, о Боже, Стен. У нашего мальчика опухоль, какая была и у моего двоюродного деда".

Стен О'Доннелл не был по натуре своей паникером, а потому посоветовал жене заткнуться и отвез сына к врачу. Роберт и сейчас помнил хорошо тот день, словно он только вчера ехал на старом пикапе с отцом, глядя, как быстро мелькают за окном пустынные пейзажи. Врач - старый мистер Райнес - со скрюченными от артрита руками, долго водил перед его глазами шариковой ручкой, затем спросил не чувствует ли он посторонних запахов. Роберт покачал головой, и мистер Райнес одобрительно кивнул.

"Вашему сыну нужны очки" вынес он свой вердикт, записывая результаты на клочке бумаги. Отец не был в восторге от такого диагноза, но в тоже время не мог скрыть и радости, ведь и он начал предполагать худшее.

Вначале Роберту было не ловко и даже стыдно носить очки, но вскоре он к ним привык, а когда девочка из одного с ним детского сада заметила, что он в них выглядит взрослее, он был готов и спать в них.

Но, не смотря на очки, Гордон не считал его взрослым, а потому и пошел сам. Он отдалился от тропы примерно на тридцать метров, когда неожиданно громко вскрикнул и упал наземь. Сердце в груди Роберта забилась очень сильно и казалось добралось до самого горла. Он позвал Гордона, но не получил ответа, а спустя несколько секунд Гордон истошно закричал. Постепенно крик начал переходить в плач. Он хотел побежать к брату на помощь, но побоялся сойти

с тропы, а потому развернулся и со всех ног поспешил обратно домой. Надо было все рассказать родителям - уж они то, знали что делать.

До дома он добежал за пятнадцать минут, падая, поднимаясь и снова начиная бег. Его лицо, одежда и волосы были полны песка, очки разбились, но он не обращал на это внимание, он знал, что ни мать, ни отец его не станут ругать, так как все внимание будет обращено на Гордона.

Родители, как Гордона, так и его, все еще сидели за столом и о чем-то со смехом разговаривали. Он стоял и смотрел на них, не имея сил произнести ни слова. Он не знал, сколько времени прошло, когда Стен О'Доннелл заметил его, но ему казалось, что прошло не меньше шести часов. Лицо его отца исказила тревога. Он вскочил из-за стола и подбежал к сыну, тогда Роберт не выдержал и заплакал.

Еще около "шести" часом потребовалось, чтобы его успокоить, когда им это удалось, Роберт начал рассказывать. Родители Гордона были готовы пытками, если потребуется, выуживать из него информацию. Когда все прояснилось, мать Гордона потеряла сознание. Стен О'Доннелл приказал жене позаботиться о его сестре, а затем вызвать "скорую", а сам взял с собой шурина и сына, чтобы тот показал им дорогу. Роберт совсем не хотел возвращаться назад и вновь заплакал, но Стен О'Доннелл быстро привел его в чувства, сообщив о важности его помощи, и конечно закрепил свои слова парой встрясок за плечи.

Они доехали до места за полчаса, так как Роберт от шока не сразу вспомнил правильное направление. К тому времени Гордон уже был мертв, а рядом с ним ползала змея. Скорее всего, это была другая змея (а может быть и та же), но отец Гордона не стал вдаваться в подробности, а своим тяжелым сапогом со всей силы наступил ей на голову. Он кричал и топтал в ногах змею, не беспокоясь об опасности, хотя в этом и не было нужды - от тела рептилии, после многих ударов, почти ничего не осталось. Он не успокаивался еще долго, так как хвост гремучей змеи не прекращал двигаться.

Стен О'Доннелл, не обращая внимания на шурина, принялся проверять пульс мальчика. С каждой секундой его лицо становилась все более отчаянным и усталым.

"Скорая" подъехала еще через полчаса - к этому времени, отец Гордона бился в истерике, Стен его как мог, успокаивал, а Роберт - молча стоял и глядел на тело своего брата и на то, как его левая нога изменилась, превратившись в опухоль.

Следующие три дня прошли как во сне - их возвращение домой, подготовка к похоронам, сами похороны..., но он по-прежнему, в мельчайших подробностях, помнил тот день в пустыни.

С тех пор он испытывал панический страх к рептилиям и никогда не бывал в серпентариях и думать забыл о посещение индейских резерваций.

За окном просигналило такси. Роберт, не мешкая, схватил сумку и поспешил к выходу. Закрыв за собой дверь, он и представить себе не мог, что ему больше не предстоит сюда возвратиться.

15.

Такси остановилось за тридцать метров от желтого, как и оно само, автобуса.

– Похоже, мы вновь прибыли последними, - заметила Сьюзен, глядя на стоявших у автобуса молодых людей.
– Я никогда не думала, что ты настолько медлителен, Уолтер.