Запев. Повесть о Петре Запорожце
Шрифт:
И все же первый шаг был сделан, «детство и отрочество» русской социал-демократии завершилось.
К весне 1898 года определилась судьба еще четырех «стариков». Крупской назначена была высылка в Уфимскую губернию, но она добилась проходного свидетельства в Шушенское — к Ульянову. Зинаиде Павловне Невзоровой удалось сделать то же самое — с одной лишь разницей: вместо Архангельской губернии она попала в Нижний Новгород, а затем в село Теснинское близ Минусинска — к Кржижановскому. Сильвин назначен был под гласный надзор полиции неподалеку — в село Тасеевское Канского уезда. Любовь Николаевна Баранская-Радченко, с двумя дочерьми, — в Черниговскую губернию, к матери мужа. Радченко остался совершенно один. Он противостоял
Из Шушенского, Теснинского, Туруханска, Тасеевского и других глубинок следили за происходящим его товарищи — радовались, что сделана наконец попытка создать партию, печалились, что объединение оказалось столь зыбким.
По-разному складывалась их жизнь. Разъединенные немалыми пространствами, они тем не менее находили возможность встречаться, обсуждать и решать политические вопросы, выступать против идейных противников общим фронтом.
На их долю выпало немало невзгод — не только житейских, но и нравственных. Гнусные измышления Юхоцкого довели до самоубийства Николая Евграфовича Федосеева. Это случилось весной 1898 года в Верхоленске.
Через год с небольшим не стало Анатолия Александровича Ванеева. Это произошло в селе Ермаковском.
Незадолго до трагической осени один из красноярских врачей сделал заключение: «Я нахожу у него резко выраженный туберкулез легких, который в силу неблагоприятных климатических условий принимает в данное время тяжелую форму общего заражения организма туберкулезным ядом — милиарный туберкулез». Это не остановило судебную машину: «за содействие побегу» одного из «политических смутьянов» Ванееву были добавлены еще два года ссылки. Безжалостный приговор лишь ускорил течение болезни…
Еще об одной смерти в № 4–5 за 1900 год сообщил журнал «Рабочее дело»: «В субботу 5 февраля в здешней (тверской) тюрьме умер рабочий Борис Иванович Зиновьев… Это был, по словам знавших его лиц, человек очень способный, даже талантливый».
Но чем больше редели ряды «стариков» и их сторонников, тем напряженнее трудились «сибирские изгнанники». В первую очередь — сам Ульянов. Именно в Шушенском создал он работы исторического значения — «Задачи русских социал-демократов», «Развитие капитализма в России», «От какого наследства мы отказываемся?» и другие. Именно в Шушенском Крупская, ставшая его женой, написала свою первую брошюру «Женщина-работница». В ней она ярко и доказательно показала неминуемость участия женщин в политической борьбе: «Лишь борясь рука об руку с мужчиной за рабочее дело, женщина найдет ключи от „счастья женского, от женской вольной волюшки“».
Судьба самой Надежды Константиновны, как и судьбы других участниц Петербургского «Союза борьбы…», стала лучшим тому подтверждением. Слушательница Высших женских Бестужевских курсов Доминика Васильевна Труховская разделила участь Анатолия Александровича Ванеева. Совместная их жизнь оказалась несправедливо короткой, но в ней соединилось столько света, бескорыстия, жертвенности и веры, что их вполне хватало бы на несколько «многотомных жизней»…
Зинаида Павловна Невзорова стала женой Кржижановского, ее сестра Софья пошла по жизни рука об руку с одним из организаторов Иваново-Вознесенского «Рабочего союза» — Сергеем Павловичем Шестерниным. Сестра Кржижановского Антонина Максимилиановна, подобно женам декабристов, последовала в Сибирь за Старковым; Ольга Александровна Поперек — за Сильвиным; воспитанница Петербургских Рождественских курсов лекарских помощников и фельдшериц Ольга Борисовна Протопопова — за Лепешинским…
Завершался девятнадцатый век, вырисовывался на горизонте двадцатый. Из сибирского далека он виделся, пожалуй, более ясно и объемно, нежели из российских центров. Борьба за истинно марксистскую рабочую партию вступала в решающий момент. Ульянов и его товарищи с нетерпением ждали освобождения, чтобы включиться
С неистовой энергией принялся Ульянов после освобождения за выполнение этого плана. Всего за четыре месяца он побывал в одиннадцати городах Российской империи, в иных по три-четыре раза, разыскал супругов Радченко, Шестерниных, Кншювич, Бабушкина и других товарищей, заручился поддержкой Струве, Потресова, Туган-Барановского, денежной помощью Александры Михайловны Калмыковой, свел много новых знакомств. В июле 1900 года он приехал в Швейцарию — для встречи с руководителями группы «Освобождение труда».
Плеханов отнесся к идее создания газеты и журнала, призывающих к открытой политической борьбе, скептически, высказал немало критических замечаний. И все-таки 11 декабря в Лейпциге вспыхнула долгожданная «Искра». Эпиграфом к ней стали слова, адресованные Пушкину декабристами: «Из искры возгорится пламя!» Газета была подписана «Российской Социал-Демократической Рабочей Партией».
Затем начал выходить журнал «Заря». В № 2–3 за 1901 год Ульянов поместил работу «Гг. „критики“ в аграрном вопросе», [20] подписав ее очередным своим псевдонимом — Н. Ленин. В ту пору он вряд ли думал, что ставит не просто подпись, а принимает партийное имя — отныне и навсегда.
20
Первые четыре главы работы «Аграрный вопрос и „критики Маркса“».
«Искра» пережила немало острых, порою критических моментов. Кроме Ульянова, в число ее редакторов вошли Плеханов, Аксельрод, Засулич, Потресов и Цедербаум, принявший партийное имя Мартов. Секретарем «Искры» стала Крупская, а легендарными ее агентами — Бабушкин, Кржижановские, Книпович, Баранская-Радченко, Сильвин, Бауман, Лепешинский, брат Степана Ивановича Радченко — Иван, брат Германа Борисовича Красина — Леонид, Дмитрий Ильич и Мария Ильинична Ульяновы и многие другие.
Всего за три года вокруг «Искры», как и предполагал Ульянов, сплотились ведущие социал-демократические союзы, действующие в России и за ее пределами. Это позволило созвать второй — учредительный — съезд РСДРП. Свою работу он начал в Брюсселе в июле 1903 года, закончил в Лондоне — в августе. На него прибыли представители двадцати шести организаций. Сорок три делегата имели пятьдесят один решающий голос, четырнадцать — совещательный. Среди первых — Ульянов-Ленин, Крупская, Плеханов, Аксельрод, Засулич, Книпович, Бауман, Цедербаум-Мартов, Потресов.
Предстояло обсудить ряд важных вопросов, принять Программу и Устав партии, выбрать Центральный Комитет и редакцию Центрального Органа. Еще до начала съезда определилось соотношение сил: «пскровцам», которые составляли подавляющее большинство, противостояли бундовцы с ярко выраженными националистическими сепаратистскими взглядами и сторонники борьбы лишь за улучшение экономического положения рабочих. Десять делегатов занимало позицию колеблющегося центра. Назревала острая борьба.
И она началась. В первые же дни съезда стало ясно, что далеко не все «искровцы» выступают единым фронтом, что твердым марксистским установкам Ульянова противостоит более мягкая, размытая линяя Мартова. Сначала он попытался усложнить процедуру заседаний, затем поддержал, пусть и с оговорками, организационные притязания бундовцев и, наконец, обсуждая устав, предложил считать членом партии всякого, кто признает ее программу и оказывает партии регулярное личное содействие под руководством одной из партийных организаций.