Записки бандитского адвоката
Шрифт:
Пока мы ехали, я думал только об одном: могут ли они вообще меня задержать? Пожалуй, могли бы. Я лихорадочно соображал, нет ли у меня какого-либо компромата в портфеле, в карманах… Но кроме записки, которую передала мне Ирина для Лени С., дескать, жива, здорова, люблю, надеюсь, – у меня ничего больше не было. Пачки сигарет и зажигалки никто не мог у меня изъять.
Машина подъехала к Большому Кисельному переулку, где располагалось Управление ФСБ по Москве и Московской области. Мы вышли из машины. Сопровождающий
– Он со мной.
Мы поднялись на третий этаж и очутились в приемной какого-то большого начальника. Мой сопровождающий предложил мне сесть и подождать.
Просидел я в приемной минут двадцать, и мне ничего не оставалось, как внимательно разглядывать «предбанник». Это была просторная комната с большими окнами, примерно в два с половиной метра высотой. У одного из них сидел помощник, или секретарь-референт, в военной форме с погонами капитана. На столе стояло несколько телефонов, на одном был герб страны. Стало быть, хозяин кабинета занимает высокий пост в иерархии ФСБ.
Наконец раздался телефонный звонок, помощник взял трубку и сказал:
– Проходите, вас ждут.
Кабинет оказался еще просторнее, чем приемная. Казалось, обстановка кабинета сохранилась еще с тридцатых – сороковых годов, со времен Берии, Абакумова: те же длинные ковровые дорожки, столы с зеленым сукном. Хозяин кабинета был в штатском, а с фотографии, висевшей рядом, смотрел он же, только в генеральской форме.
Мой сопровождающий и собеседник из СИЗО уже сидел перед генералом с какими-то бумагами. Несколько листков лежали перед ним на столе.
– Садитесь. – И он показал мне рукой на стул, даже не представив нас друг другу.
– С вами уже говорили в следственном изоляторе. У нас с вами будет немного другой разговор.
– Пожалуйста, слушаю вас.
– Вы понимаете, куда вы попали?
– Конечно.
– Вы понимаете, насколько серьезна наша организация и какие серьезные вопросы мы решаем?
– Без сомнения.
– Нам необходимо поговорить с вами по поводу побега вашего клиента.
– Но чем я могу вам помочь? Я же все сказал в следственном изоляторе. Ничего больше я не знаю.
– Ну, положим, мы верим вам, – сказал генерал. – Но нас интересует другое. Какие у вас были контакты с работниками следственного изолятора «Матросская тишина» и знали ли вы кого-нибудь из них близко?
Я спросил:
– Что вы понимаете под словом «контакты»? Если называть контактами короткие встречи с конвоиром, который приводил мне клиента, то да, такие контакты у меня были. Никакого другого общения у меня ни с кем не было.
– А вы знали вот этого человека? Генерал протянул мне фотографию молодого парня в военной форме, с открытым лицом.
– Нет, этого человека я никогда не видел.
– А
Я помолчал, перебирая в памяти своих знакомых.
– Нет, такой фамилии я никогда не слышал.
– А ваш клиент никогда не говорил вам, что у него появились какие-то связи с работниками следственного изолятора?
– Нет, таких разговоров не было.
– А он не говорил, от кого получал питание из ресторанов?
– Нет, этого я не знаю.
– Что же все-таки вы можете сказать нам по поводу его подозрительного поведения?
– Никакого подозрительного поведения я не заметил. Да и в чем оно должно было выражаться? Если он готовил какую-то акцию и не счел нужным посвятить меня в это, то с какой стати держаться со мной подозрительно? Не могу понять.
– А какие планы он строил?
– Очень простые. Мы готовились к суду, изучали судебную практику по похожим делам, он даже просил журналы мод принести.
– Журналы мод? – удивился генерал.
– Да, он подбирал себе костюм, от Версаче.
– А почему именно от Версаче?
– Хотел импозантно выглядеть на суде. Подбирал галстуки, оправу для очков.
– Насколько нам известно, – вступил в разговор человек в штатском, – у него не было проблем со зрением.
– Я не знаю, может быть, он хотел выглядеть на суде посолиднее. Он просил заказать ему золотую оправу с простыми стеклами. Он считал, что внешний вид может оказать существенное влияние на отношение к нему судей.
– Хорошо. Скажите, пожалуйста, для чего вы принесли ему учебник английского языка?
Вопрос генерала, признаться, удивил меня.
– Но ведь в тюрьмах существует неписаная традиция среди заключенных: изучать иностранные языки. Многие мои клиенты заказывают учебники и начинают изучать разные языки. Думаю, они просто хотят убить время и обратить его в свою пользу. Это во-первых. Во-вторых, все, что заказывал Солоник, в том числе и учебники, я передавал через администрацию следственного изолятора. Можете проверить.
– Мы это знаем, – сказал генерал.
Я отвечал еще на какие-то вопросы. Иногда раздавались телефонные звонки. Из разговоров я понял, что уже задержаны несколько работников следственного изолятора и доставлены в Большой Кисельный переулок для допросов.
Наконец генерал протянул мне листок бумаги с номером телефона и сказал:
– Вы можете быть свободны, но я надеюсь, вы понимаете, что случилось чрезвычайное происшествие в масштабе страны. Мы этого дела так не оставим, и беглеца найдем. Поэтому очень прошу вас, если будут какие-либо звонки от него, срочно сообщите.
Я нехотя взял листок бумаги и сказал:
– По-моему, таких звонков не будет.
– Почему вы так думаете?
– Для чего я ему нужен? Чтобы забронировать камеру? Вряд ли.