Записки декабриста
Шрифт:
Тридцать седьмой егерский полк поступил в Пятый корпус. Командир этого корпуса граф Толстой, дивизионный командир кн. Хованский и бригадный генерал Полторацкий (Константин Маркович), коротко знакомые с Фонвизиным, уговорили его принять 38-й егерский полк, и его назначили командиром этого полка.
Прощаясь с 37-м егерским полком, Фонвизин прослезился, и офицеры и солдаты также плакали. В этом полку палка была уже выведена из употребления. Приняв 38-й егерский полк, Фонвизин должен был решить задачу: кроме обмундировки выучить военной выправке людей настолько, чтобы полк мог пройти перед царём
Фонвизин начал с того, что сблизился с ротными командирами, поручил им первоначальную выправку людей и решительно запретил при учении употреблять палку. Для подпрапорщиков он завёл училище и нанимал для них учителей; вообще в несколько месяцев он истратил на полк более двадцати тысяч рублей, зато в конце года царь, увидев 38-й егерский полк в параде, был от него в восторге и изъявил Фонвизину благодарность в самых лестных выражениях.
В конце семнадцатого года вся царская фамилия переехала в Москву и прожила тут месяцев девять или десять.
Еще в августе прибыл в Москву отдельный гвардейский корпус, состоящий из первых батальонов всех пеших и первых эскадронов всех конных полков. При корпусе была также артиллерия. Командовал этим отрядом генерал Розен, а начальником штаба был Александр Муравьев. Вместе с отрядом прибыли Никита, Матвей и Сергей Муравьевы. Михайло Муравьев, вступивший уже в Общество, приехал также в Москву.
В мое отсутствие Общество очень распространилось. В Петербурге было принято много членов, в числе которых был Бурцев (после получения звания генерал-майора убитый на Кавказе) и Пестель, адъютанты графа Витгенштейна.
Пестель составил первый устав для нашего Тайного общества. Замечательно было в этом уставе, во-первых, то, что на вступающих в Тайное общество возлагалась обязанность ни под каким видом не покидать службы, с той целью, чтобы со временем все служебные значительные места по военной и гражданской части были бы в распоряжении Тайного общества. Во-вторых, было сказано, что если царствующий император не даст никаких прав независимости своему народу, то ни в каком случае не присягать его наследнику, не ограничив его самодержавия.
По прибытии в Москву Муравьевы, особенно Михайло, находили устав, написанный в Петербурге, неудобным для первоначальных действий Тайного общества. Было положено приступить к сочинению нового устава и при этом руководствоваться печатным немецким уставом, привезённым князем Ильёй Долгоруким из-за границы и служившим пруссакам для тайного соединения против французов. Пока изготовлялся устав для будущего Союза Благоденствия, было учреждено временное Тайное общество под названием Военного. Цель его была только распространение Общества и соединение единомыслящих людей.
У многих из молодежи было столько избытка жизни при тогдашней ее ничтожной обстановке, что увидеть перед собой прямую и высокую цель почиталось уже блаженством, и потому немудрено, что все порядочные люди из молодёжи, бывшей тогда в Москве, или поступили в Военное общество, или по единомыслию сочувствовали членам его.
Обыкновенно собирались или у Фонвизина, с которым я тогда жил, или в Хамовниках у Александра Муравьева, в доме, в котором жил также начальник гвардейского отряда генерал Розен. Собрания эти всё более и более становились
К прежде бывшим присоединилось еще новое зло для России; император Александр, давно замышлявший военные поселения, приступил теперь к их учреждению. Графу Аракчееву было поручено привести в исполнение предначертания, составленные самим царем для устройства военных поселений.
Граф Аракчеев, во всех случаях гордившийся тем, что он только неизменное орудие самодержавия, и в этом случае не изменил себе. В Новгородской губернии казённые крестьяне тех волостей, которые были назначены под первые военные поселения, чуя чутьём русского человека для себя беду – возмутились. Граф Аракчеев привёл против них кавалерию и артиллерию. По ним стреляли, их рубили, многих прогнали сквозь строй, и бедные люди должны были покориться. После чего было объявлено крестьянам, что дома и всё имущество более им не принадлежат, что все они поступают в солдаты, дети их в кантонисты, что они будут исполнять некоторые обязанности по службе и вместе с тем работать в поле, но не для себя собственно, а в пользу всего полка, к которому будут приписаны.
Им тотчас же обрили бороды, надели военные шинели и расписали по ротам и капральствам. Известия о новгородских происшествиях привели всех в ужас…
Разводы, парады и военные смотры были для царя почти единственным занятием. Заботился же он только о военных поселениях и устройстве больших дорог по всей России, при чем не жалел ни денег, ни пота, ни крови своих подданных. Никогда никто из приближенных к царю, ни даже он сам, не могли дать удовлетворительного объяснения, что такое военные поселения.
Так, например, в Тульчине за обедом и бывши в весёлом расположении духа после очень удачного военного смотра, император обратился к генералу Киселёву с вопросом: примиряется ли он наконец с военными поселениями? Киселёв отвечал, что его обязанность верить, что военные поселения принесут пользу, потому что его Императорскому Величеству это угодно, но что сам он тут решительно ничего не понимает.
– Как же ты не понимаешь, – возразил император Александр, – что при теперешнем порядке всякий раз, когда объявляется рекрутский набор, вся Россия плачет и рыдает; когда же окончательно устроятся военные поселения – не будет рекрутских наборов.
Граф Аракчеев, когда у него спрашивали о цели военных поселений, всякий раз отвечал, что это не его дело и что он только исполнитель высочайшей воли. Известно, что военные поселения со временем должны были составить посередь России полосу с севера на юг и совместить в себе штаб-квартиры всех конных и пеших полков, и вместе с тем собственными средствами продовольствовать войска, посреди их квартирующие: уж это одно было, вероятно, предположение несбыточное. При окончательном устройстве военных поселений они неминуемо должны были образоваться в военную касту с оружием в руках и не имеющую ничего общего с остальным народонаселением России. Они уничтожены и подверглись общей участи всякой бессмыслицы, даже затеянной человеком, облечённым огромным могуществом.