Записки городского хирурга
Шрифт:
У прыгуна сильно текла кровь из разбитой головы. Я решил ушить рану и остановить кровотечение. Уложил его на стол, обрил голову, ввел новокаин, приготовился шить. Рома терпеливо лежал на спине, деликатно дыша в сторону, памятуя о моих не самых лестных высказываниях по поводу пьяниц.
– Вы что творите? Остановитесь немедленно! – как фурия влетела в операционную Вера Николаевна, врач-нейрохирург, считающая себя профессионалом экстра-класса.
– Ничего особенного, всего лишь хочу зашить рану на голове!
– Я сама зашью! Кто из нас нейрохирург?
– Разумеется, вы!
– Так чего вы
– Вас рядом не было, рана кровоточила! Решил помочь, тут делов-то на пять минут!
– Все, отойдите! И запомните: каждый занимается своим делом.
Спорить не стал, отошел в сторону и принялся писать историю болезни. По положению, шоковый хирург может покинуть операционную, когда больному оказана помощь в полном объеме и он готов к переводу либо в реанимацию, либо на отделение. До той поры сиди на месте!
Прошло 20 минут. Вера Николаевна стояла над больным и чего-то колдовала, исступленно размахивая руками. Еще через десять минут потребовала дать наркоз. Наконец через час вся взмыленная вышла из операционной, утирая пот, застилавший глаза. Ее лицо, халат, шапочка и маска обильно промокли кровью. В операционной помимо стола, стен и пола в крови оказались и бестеневая лампа и анестезиолог.
– Да-а-а! Сложный клинический случай! Очень трудная рана! – протянула она, устало садясь на стул в предоперационной. – Еле справилась! Хотела уже ассистентов звать.
– Не повезло вам, – согласился я. – Тяжелый случай, в ране целых семь сантиметров длины было.
До шести утра еще несколько консультаций, все как под копирку. В семь десять заносят сорокалетнюю женщину. Тувинка, выпрыгнула с седьмого этажа рабочего общежития, убегая от насильников. В глаза бросился тронутый плесенью пупок.
«Интересно бы взглянуть на тех, кто пытался на нее покуситься», – мелькнуло в голове. Я взял себя в руки и решил не отвлекаться. – Как вы себя чувствуете? Что беспокоит?
– Плохо. Все болит. А где Гоша и Славик?
– Сейчас выясню, – пообещал я, закончив осмотр.
Тувинку пришлось срочно оперировать. Помимо перелома правого бедра, костей таза и приличной кровопотери, оказались поврежденными печень и мочевой пузырь.
– Коллега, вот дырка в мочевом пузыре! – указал я сонному урологу, когда он с третьей попытки наконец проснулся и подошел к операционному столу.
– А где? Не вижу!
– Ну, пока вы к нам добирались, я ее нечаянно ушил. Хотите, сейчас распущу швы и вы сами прооперируете.
– Да господь с вами! Вам раньше доводилось мочевые пузыри шить?
– Было дело!
– Ну и славно! Когда протокол операции станете писать, впишите и меня.
– Ну вот, Дмитрий Андреевич, вы все на лету схватываете! – восхищенно произнес ассистировавший мне ординатор Николай. – Впишите в протокол операции уролога, вам после этого никто не скажет, что вы сами справились с их патологией.
Из операционной вышел, шатаясь от усталости, около десяти утра. Дежурство как-то закончилось без меня. Был еще один шок – падение с девятого этажа. Но так как я оказался занят, его приняли другие хирурги.
– Ну, Дмитрий Андреевич, заработались вы сегодня. Идите уже домой, отдыхайте. В субботу заступаете по отделению, – похлопал меня
В метро, как только приземлился на свободное место, немедленно проваливаюсь. И вновь просыпаю свою станцию.
Глава 6 На отделении
Утро субботы разительно отличается от рабочей недели и воскресенья. В будние дни начиная с восхода солнца повсюду на улице царит заметное оживление. Первыми просыпаются и выходят на улицу бомжи и дворники. Одни – чтобы разграбить и распотрошить наполнившиеся за ночь мусорные контейнеры, другие – убрать за ними и привести в порядок вверенную им территорию.
Далее следуют любители животных, спешащие прогулять своих четвероногих питомцев, и приверженцы здорового образа жизни. Одни беспокоятся о животных, другие – о себе. Последние трусцой семенят по аллеям, стараясь избежать встреч с первыми. Стало модным выгуливать огромных псов без поводка и намордника.
Далее потянулись и простые заспанные обыватели, которые торопятся на работу. Не отстают студенты и школьники, спешат на занятия, большинство из них – без должного энтузиазма. Молодые и не очень мамаши отводят детишек в детсад и ясли. Улицы парализованы личным и государственным автотранспортом. Все бегут и стараются зачем-то опередить друг друга.
На перекрестках – заторы, на дорогах – пробки, в метро – толчея. В кассы – длиннохвостая очередь. Люди опаздывают, нервно поглядывая на часы. Очередь замерла: кто-то у окошка кассы рассыпал сдачу. Собирает мелочь, заблокировав подступы остальным. Странно, большинство из них каждый день в одно и то же время едет по своим делам. Отчего не купить заранее жетончик или забить пластиковую карточку на поездки вечером, после всех дел? Мудро? А очередь по утрам не уменьшается.
Кто-то с жетоном, не замедляя шаг, штурмует турникет. Три основные категории граждан желают очутиться по ту сторону турникета. Первые уже на подходе достают жетон, готовя пластик, без проблем для себя и окружающих легко попадая на эскалатор. Вторые, как правило, женщины среднего возраста, застыв в проеме турникета, принимаются интенсивно рыться в многочисленных отделах своих безразмерных сумочек в поисках заветного кружка желтого цвета. Благо если одна. А если 2–3 этакие дамочки увязнут на входе? Третьи, их немного, – приезжие или редко пользующиеся метрополитеном. Вся их беда в том, что они не туда опускают жетон. Создают проблемы, но ненадолго. Их мало, но они есть. Про тех молодых людей, что без зазрения совести сигают поверх турникета, говорить не стоит, проблем при входе от них не бывает.
Спускаемся по эскалатору вниз и втискиваемся в битком набитый вагон. По мере приближения к конечной станции народа уменьшается, и к концу движения уже можно присесть на освободившиеся места.
В субботу по-иному. Ряды бомжей, дворников, собаководов, спортсменов, студентов и школяров редеют. Служащие и мамашки пропадают. Поток машин – нитевидный. На перекрестках – простор. В метро – гулко и относительно пусто. Красота!
В вагоне метро полно свободных мест. Сижу, читаю свежую газету, наслаждаюсь свободным пространством. Озадачивает одно: среди 15 попутчиков, сошедших со мной на одной остановке, 12 колоритнейших гастарбайтеров.