Записки грибника
Шрифт:
С улицы донесся истошный крик и враз захлебнулся, сменившись звериным воем. От соседей послышался крик, — Татары.
Вскочил на ноги и бросился к кровати, в углу стояла пищаль, на полке лежал припас и мешочек с отлитыми пулями, а на вбитом в стену гвозде висела сабля. Опоясавшись, вскочил на кровать с неё на печь, с печки, разобрав солому, вылез на крышу. По улице носились всадники, лисьих шапках, на мохнатых лошадях. В первое мгновение показалось что много, очень много. Но когда нервы немного успокоились, стало понятно, что их всего с десяток, может полтора. Быстро зарядив пищаль, запалил фитиль и принялся отслеживать ворогов. Вот один, проскакавший было
Пару мгновений смотрел туда, потом перевел взгляд на улицу, а там стоял пяток и внимательно прислушивался к тому, что произошло, потом один что-то гортанно выкрикнул и, они разом бросились к дому. Никодим прицелившись, выстрелом ссадил одного. Сдернул с берендейки мерку, высыпал порох в ствол, прибил его шомполом, из мешочка вытащил пулю и кусок промасленной кожи. Насыпал на полку затравки, пальцем придавил, вытащил из под колена фитиль стал привставать, чтоб выглянуть. По волосам чиркнула стрела. Дым от выстрела выдал место и двое татар с луками наготове ждали, когда он снова выглянет. Пришлось сползать ниже, и чудом не сорвавшись и не потеряв по дороге запал, выглядывать сбоку. Обманул, его ждали там, а он выстрелом с этой стороны снес ещё одному пол головы. За спиной прогремел ещё один выстрел и сразу вслед за ним раздался громкий крик раненого человека. Пока перезаряжал. Послышался ещё один выстрел, а потом ему в ляжку вогнали стрелу. Вскинув заряженную пищаль, успел, раньше своего врага, тот упал с коня. Никодим же с крыши, к счастью ничего не сломал, но побился знатно. С трудом ворочаясь, стал вставать, от боли, не видя ничего вокруг, за его спиной раздался конский топот и в сломанную калитку влетел всадник, во вскинутой руке сверкала на солнце сабля.
Подумалось, — 'Вот и всё'
Из сарая выплеснулось облачко дыма, вслед за ним прилетел грохот выстрела и на него упал убитый враг. Сбив с ног и окончательно выбив дух. В себя пришел только ночью, не сразу сообразил, где он. Оказался дома и на своей кровати, чертовски болела спина, дергала раненая нога, но уютное тепло, лежавшее рядом и тихонечко сопевшее, говорило, что всё будет хорошо…'
— Я опосля того боя, с год не мог разогнутся. С пушкарей меня отпустили. Кому нужен вояка, смотрящий на свои сапоги, а потом одна бабка, поставила меня на ноги. Меня хотели обратно забрать. Так тут уже я сам схитрил, походил месячишко согнутым, они, да и отстали. Марфа тогда первенца уже родила, сынишку нашего…
Подожди, — остановил я его рассказ. — А Марфа тут при чем? Кто из сарая стрелял?
— Так она и стреляла. Они там вдвоем с соседкой Варварой отбивались, та в тот день вдовой стала. Мужик её из дома выскочить не успел, на пороге две стрелы в грудь поймал. Так она ухватила пищаль с припасом, да бежать, а Марфушка её и остановила.
— Всё равно не понимаю, когда она стрелять научилась?
— Что ты заладил, — когда, когда. — Потом махнул рукой, — А, дело прошлое, я научил.
— И зачем?
— Я тебе наверно сегодня не говорил, забыл наверно. Зануда ты Федор!
— Спасибо тебе отец родной. Только слышал я, что стрельцам лишнего пороха не дают.
— Так это городским, а нам, порубежникам, по два фунта давали и свинца. Чтоб отбиться могли, подмоги дождаться.
— И сколько в тот день она порешила?
— Я троих всего смог достать, а она четверых.
—
— А ты считал?
— Сам так сказал.
— Четвертого потом нашли, на задах. Оставшаяся татарва, через наш двор решила в лес уйти, хорошо я вдоль стенки лежал, стоптали бы, вот последнего из них она в спину и стрельнула. Он там так и остался висеть на столбе.
— А сколько всего было напавших?
— Двенадцать человек. Они твари как знали, что все наши, с утра в поля ушли и в деревушке одни бабы да дети малые.
— И сколько вы завалили.
— Слово, какое, — 'завалили' а что как раз подходит, этим тварям. Восьмерых ухайдакали, вот оставшиеся и бежали сломя голову. Наши опосля гонцов разослали, окрестные поселения предупредить, но больше нападений в тот год не было, а к следующей зиме у нас уже стены были.
Я потянулся за пирогом, пока выбирал, к столу подошла хозяйка. Я смотрел на эту маленькую хрупкую с виду старушку, а перед глазами стояла картинка, — 'крепкие руки, держащие тяжеленную пищаль наперевес и тлеющий в зажиме фитиль' и ласковые нежные прикосновение к побитой голове.
Вспомнил, заныла проклятая, шишка начала пульсировать глухой болью, отдаваясь эхом в висках.
Встав из-за стола, поднял кружку с пивом, поблагодарил Силантия, за своё спасение и, сославшись на плохое самочувствие, ушел к себе. Так для меня закончился мой день рождения.
Часть третья.
— Здравствуй жопа, новый год. Ты бычара, ещё сильней дергать не мог? Глядишь и ствол оторвал бы. Повторяю русским языком, — ' Взять за рукоять, повернуть её влево и потянуть на себя до упора. А ты обалдуй силы своей не ведаешь'
Я орал как резаный. Полугодовой труд лежал передо мной в разломанном виде. Не спорю, моя вина в этом тоже есть. Зазоры слишком малы и после десятка выстрелов произошло заклинивание затвора, это дитя природы, решил дернуть… посильней, результат, оторвал рукоять.
'А где прикажете взять фрезерный станок? Если верить всем авторам альтисторий, техническая грамотность в древности была на высоком уровне. ХА, ХА, ХА. Не смешите мои кирзачи, они давно уже смеются. Дураков и недоучек, хватает во все времена. Данила уезжал в другой город к родне, а я сдуру, попросил одного такого 'мастера' приварить рукоять к затвору. Приварил. И вот сейчас рассматривая место излома, прекрасно вижу что сделано, плохо. Не провар и пережог. А этот затвор, напильником вытачивал вручную. Смеётесь? Смейтесь. Вам тоже будет весело, если побудете в моей шкуре. С голой задницей и мозолями на руках от напильника'
Пищаль Степану я переделал, спусковой механизм сделал похожим на кремневый замок, только единственная серьезная переделка была. Это пришлось высверливать полку и вваривать огнепроводную трубку с наковальней.
Его пушка заряжалась как обычно, но перед выстрелом, надо было надеть капсюль, наводишь на цель, жмешь курок, пшик и осечка. Потом разобрался почему, отверстия было маленькое, огонь затухал, не дойдя до порохового заряда. Отрезали, переделали. Теперь у него на двадцать выстрелов одна осечка. Это уже качество, как они называют 'пистонов' такое. Исходное сырьё, гавно, химик из меня дерьмо, вот и получается кака. А им и этого мало, жалуются, что ничего не даю. Шиш вам с маслом по толстой роже. Как разговор о деньгах начинается у всех сразу морды постными становятся, как будто я им уксус предлагаю. Ладно. Меди мне много не надо, её вообще пока крохи уходят, а вот купоросное масло, так они кислоту зовут, да ртуть, да селитра нужна. Копейка здесь, полушка там. Рубль кончился.