Записки грибника
Шрифт:
Фиг с ней, посмотрел на свои пособия, разбросанные по всем углам, по полу и стоящие на полках, маловато, но и с этим можно начинать. Вот завтра и объявлю своим чадам (своим!?) что у них наступило первое сентября.
А скоро у них пополнение будет, сегодня разговор случился в мастерской… Не нравиться мне это все, ох как не нравиться, аукнется, да поздно локти грызть будет, ай как поздно…
Сижу за станком, суконно-полировальным, давлю педали, наводя лоск, на последний за сегодня самовар. Осталось совсем немного, тут
— Ну? — окидываю парочку взглядом, — кому стоим, чего молчим?
С кузнецом все понятно, по жизни молчун, из него любое слово клещами тащить надо. Но Сидор то, не мычит не телиться, он вроде как за ответом в карман не лазит, иной раз ляпнет… Так и хочется, язычок, засопожником подрезать.
Они переглядываются и начинают дружно мычать. Никодим аж рот зажал. От смеха, на них глядя, давиться. Ничего не понимаю и жду продолжения.
Наконец посреди этого блеяния, послышалась человеческая речь, Данила смог выдавить из себя хоть что-то, а Сидор только глазами лупает.
— Федор… Это… Э… чадо маво…
Теперь была моя очередь, раззявит варежку, — Мужики, а вы… Да, не вроде тверезые… Да мне и этих, — кивнул в сторону дома, — за глаза.
Лица у них поскучнели, они как-то сгорбились, потерянно так переглянулись, и мне, если честно, стало жаль.
'Господи ну за что… А-а! Какая разница, пять, шесть, семь…'
— Сидор, а ты что молчишь? Али не хочешь?
— дык, это… Можно?
— Нужно, Данила вон за свое чадо хлопочет, а ты, стало быть, не хочешь? — закончил задумчивым голосом и перевел взгляд на кузнеца.
— Данила, твоему скока годов?
— Шестой пошел, старшому…
— Ага. Хорошо…
'мелковат будет, но если наука впрок пойдет, для моих (!?) стимул появиться…'
— Ты печку, когда доделаешь?
— Зараз и закончу, там осталось только донце приклепать…
— Как доделаешь, так и приводи, а то пока в классе холодно, боюсь, простынет…
'Это слово вслух ещё не произносил ни разу, вот сейчас сорвалось с языка, на меня смотрело три пары глаз и ждали ответа'
— Место, где учить буду, класс зовется.
— Чудное слово какое-то, — проворчал Никодим.
'Сам ты 'чудной' нормальное слово, им одним, только меняя интонации, можно выразить все, от восхищения до ненависти'
Данила кивнул на объяснение и задал второй вопрос, волновавший его не меньше чем первый, — И скока за сына маво…
— Для тебя просто так, без денег, как и вот с этого обалдуя, что зенками лупает.
Указал на Сидора и спросил, — Надумал?
Он закивал башкой словно 'китайский болванчик'
— У тебя сколько?
— Двое будет, парню семь, а дочку
— Сколько годков?
— Тринадцать…
— Да она у тебя уже на выданье… Зачем бабу грамоте учить? — Вмешался Никодим.
Сидор повернулся к нашему хозяину чтоб ответить, да я опередил вопросом, — А, правда, зачем?
Зачем тебе её грамоте… — не договорив, я с подозрением посмотрел на собеседника, — Али ты ужо…
Он поначалу смутился, да не надолго, с вызовом глядя мне в глаза, произнес, — замуж отдам, в другой город уедет, весточки слать ей самой писанные, будет.
— да ты сам-то грамоту разумеешь? — Спросил Никодим.
Сидор смутился, — малость могу, но ежели что, к писарю в приказ сбегаю…
— Полушку отдашь, а он потом ее пропивая, на всю слободу разнесет что у тебя дома деется. Хитер ты, Сидор, девку с мальцом грамоте учить удумал, а они тебе потом сказывать будут… Никодим положил руку на плечо своего работника, — Проси Федора, чтоб и тебя в ученики взял. Токмо не ведаю, будет ли из тебя прок?
— Это как не будет?
— Сядь покак, кому намедни три раза говорил и показал, как нужно было краны впаивать, а ты что учудил?
'Было дело, отличился Сидор. Никодим принес и поставил ему на верстак, два самовара, они практически одинаковые, только один сделан как бы наоборот. Выставил, отвлек работничка от дела, пальцем ткнул, приложил деталь. Я лично видел, как Сидор головой кивал, что понял. Никодим ушел, наше 'чудо' принялось доделывать тот, что уже был в работе, подоспело время обеда. Опосля него пришел, поставил перед собой срочную халтуру, не разобрав где верх, где низ, и впаял. Всё бы ничего, да только его отдавать через полчаса надо было, он под заказ делался… Никодим гудел как труба иерихонская… Насилу успокоили'
— Так там. Такое дело было… Никодим стал поддавать газу, набирая обороты, надо притормозить, а то опять бухтеть будет весь вечер. Один из них домой пойдет, а со вторым ещё и ужинать…
— Сидор! — Я повысил голос, привлекая к себе внимание, — ты мне должен будешь.
— Скока?
— А нужны мне твои деньги, потом скажу, что ни будь, полезное сделаешь, тогда и сочтемся.
Ступайте, Данила, с тебя печку доделать, а ты… Я думать буду.
Мужики пошли по своим местам, а я нажал на педаль, раскручивая полировальный диск.
Вечером, сидя за столом, Никодим задал вопрос на который так и не нашел днем ответа, — На хрена, бабу грамоте учить?
***
Утром следующего дня, аккурат в воскресенье, пришел знакомый, хороший знакомый, его хозяин заядлый охотник, денег не меряно, за патрон платит по три копейки. Приволок кучу стреляных гильз, за их перезарядку беру с него копейку.
Поговорил с гонцом за жизнь, он жаловался что с поля не вылазит, скоро как у борзой живот впалым станет. А глядя на его коренастую, упитанную фигуру, верилось с трудом.