Записки I-тетрамино
Шрифт:
Другая трудность заключалась в том, что крылья переносили владельца и то, что владелец держал в руках. Понимаете трудность? Я был слишком тяжел и габаритен, чтоб Никсель могла нести меня на руках. Другие охотно предложенные мной варианты: к примеру, вариант "Дружба — это чудо", при котором я должен был сидеть на Никсель верхом, как и вариант "Рюкзак", при котором я висел на её груди на манер ленивца, — были с негодованием отвергнуты.
Высказав всё, что она думает о мироздании, её роли в нем, о мужчинах вообще и обо мне с Беляшом в частности, Никсель уехала обратно, вернувшись на своём сверхманевренном биплане.
Используя способности крыльев, она могла свободно летать над Москвой,
В первый раз Никсель посадила биплан на крышу моей двенадцатиэтажки, порвав паутину раскиданных по кровле оптоволоконных кабелей и оставив весь дом на неделю без Интернета. По возвращении с задания мне пришлось вместе с остальным жильцами горестно вздевать руки, восклицая "А кто это сделал?", наблюдая творящийся на крыше бедлам.
Так что в следующие разы Никсель взлетала и садилась на огнезащитную вырубку вдоль Битцевского парка, куда мы сейчас с котом и спешили. По пути я купил на заправке большой стакан крепкого кофе и потихоньку смирялся с путешествием.
"Возможно, будет весело, — старался я убедить себя. — Может быть, мне даже понравится".
Никсель прилетела через полчаса, веселая, накрашенная и под хмельком. На её шее красовался свежий засос, а в голубых волосах застряли конфетти.
Я молча закинул в биплан сумку с самыми необходимыми в другом мире предметами: тремя упаковками пива, кошачьим туалетом и большим набором инструментов, приготовившись лететь. С возрастом я прокачал навык "Я завидую молча" до феноменальных высот. Уверен, на моем лице ничего не дрогнуло, даже когда Никсель, пользуясь тем, что телефон, оказавшись в нашем слое реальности, ожил и поймал сеть, передавала всем чмоки и обещала скоро вернуться в джакузи.
Я в это время надиктовывал сообщения коллегам, которые, чисто теоретически, должны были протянуть один день без меня. На практике последствия этого дня непослушания я буду разгребать в понедельник, но волноваться об этом буду позже. В понедельник же.
Взлетев, мы сверхъестественно быстро поднялись над поверхностью Земли, и вскоре вошли в похожий на невидимую воронку трансизмеренческий портал. Почему невидимую? Потому что я её не видел — я просто знал, где она находится, и всё тут. В уме она представлялась мне похожей на старую анимацию гравитационного колодца из научно-популярной передачи.
Влетев, мы понеслись между мирами.
Выглядело это завораживающе прекрасно. Биплан несся так, как можно нестись только в межпространственном тоннеле — сквозь скопления межзвездного газа мимо сверхмассивных черных дыр в центрах галактик, узнаваемых по протянувшимся на световые годы выбросам — джетам, мимо вспучившихся протуберанцами чудовищно огромных старых звезд, мимо невообразимо сложных астроинженерных сооружений… Дальше, вперед, вперед.
Я только и успевал, что поворачивать голову в надежде рассмотреть диковины, большую часть из которых я даже не мог опознать. Что это? Звездолет размером с планету или раковина космического рака? Опутанные блестящей сеткой сталкивающиеся звезды — катастрофа или научный эксперимент? Странная, ячеистая структура, в которой сияют звезды — видимая в этой реальности тонкая структура вселенной или игра света в туманности?
Невидимая, но ощущаемая трасса вела нас дальше и дальше. Предстоящий путь казался мне знакомым — словно я уже летал по нему много раз. Именно так работала подаренная мне навигационная система — несмотря на то, что лабиринт, по которому мы путешествовали, был немыслимо сложен — трассы были запутаны в петли, которым позавидуют любые московские развязки, были непостоянны во времени,
Только не надо меня спрашивать, как это все было реализовано. Я даже не знаю, какая сила создала сеть межреальностных порталов — магия или технология. Да и к Кларку, какая разница? Главное, что сеть работала.
Дар открывать порталы достался мне. Правда, в отличие от крыльев Никсель, этот дар был полностью, абсолютно, гарантированно бесполезен — входная воронка в портал открывалась на высоте в сто километров, на границе атмосферы. И, даже оказавшись в нем, я просто вывалился бы назад, так как перемещение в канале, созданном в начале времен расой Омни, было реализовано как полет межу миров. А я летаю с трудом. В основном вниз.
Технические устройства, которые могли обеспечить полет, кроме, естественно, устройств, созданных Омни, в канале не действовали. Даже такой продукт высоких технологий, как всеядный двигатель биплана Никсель, в портале не работал. Полет обеспечивали призрачные крылья, взаимодействуя с машинерией сети и позволяя нам с Никсель перемещаться между реальностями, просто пролетая по тонким стабильным червоточинам.
Навигацию, правда, обеспечивал я. Открыв портал, я как бы подгружал текущую таблицу эфемерид — в моей памяти всплывал безумной сложности и красоты граф доступных в данный момент реальностей и миров. Один из которых сейчас казался мне важнее других. Я просто знал, куда мне надо лететь, чувствовал, что в одном из миров что-то не так и что я могу исправить это что-то. Подобное чувство меня охватывало в "Ашане", когда я, проходя между стеллажей с товарами, замечал упавший пакет сока.
То есть умом я понимаю, что это не моё дело. Что тот же "Ашан" мне вовсе не друг. Что он не стесняется мне вредить, являясь членом АКИТ — организации, которая лоббирует направленные против потребителей законы, вроде пошлины на покупки в интернет-магазинах. Но я все равно поднимаю пакет и ставлю на место. Только не спрашивайте меня зачем — я не смогу объяснить. Надо, и всё тут. Если я чувствую, что я могу что-то исправить, я исправляю. "Видимо, так я в эту межпространственную фигню и ввязался", — грустно думал я, обводя рукой мелькающие мимо нас миры.
От размышлений меня отвлекло нарастающее чувство близости цели. На последней развилке я на секунду замешкался с выбором маршрута. До цели путешествия было рукой подать, и я уже пару раз сказал Никсель начать подтормаживать, чтоб не вылететь из воронки портала с первой космической скоростью.
Заковыка была в том, что так близко от цели мое чувство "нужности" давало сбои. Я мысленно присмотрелся к карте. Трасса, по которой мы двигались, разветвлялась и вела к двум разным реальностям. У развилки на карте были размещены метки: таблички "Бордель" и "Брутальная вселенная". При этом обе таблички указывали в одну и ту же сторону. Вторая вселенная была безымянной. Я вздохнул и махнул рукой в сторону безымянного туннеля.
И ежу понятно, что ни бордель, ни брутальная вселенная в спасении не нуждались.
А жаль. Горящий бордель я бы тушил с удовольствием.
В следующую секунду мы вылетели из горлышка пространственного туннеля. Выглядело это знакомо — как будто вылетаешь из аттракциона "Черная труба" в аквапарке. Только что летели меж звезд во тьме космоса — и вот мы над выпуклой желто-голубой чашей планеты.
Я заинтересованно посмотрел вниз. Открывшийся мне с высоты сотни километров вид захватывал дух. Раскинувшаяся под крыльями биплана планета была покрыта пустыней. Кажущиеся крохотными с высоты желто-коричневые барханы занимали две трети поверхности. Оставшуюся треть занимали неприступные горы с покрытыми снегом вершинами.