Записки кельды
Шрифт:
Все, кроме дежурных, конечно.
РЕФОРМА КАЛЕНДАРЯ ИМЕНИ МЕНЯ
Вот после этих дебильных арбалетчиков я чё-то и психанула. Сидела, выписывала в дневнике: «19 числа 2-го месяца 0001 года» — и вдруг прям вштырило меня, так разозлилась. Вымарала написанное. Потом подумала, что некрасиво будет и выдрала лист нахрен, а удивлённо наблюдающему эту сцену мужу объявила, что не собираюсь придумывать новые названия для месяцев, поскольку все привыкли к старым!
Вова смотрел на меня внимательно и резких возражений не высказывал, поэтому я начала декларировать, для убедительности
— Смотри! Предпринимаем решительные действия: выкидываем февраль и ноябрь (нахер они нужны, действительно?), май переносим в молодое лето. Получаем календарь:
Молодое лето: май, июнь. Новый год — первого мая, прикольно, да? Все трудящиеся ликуют!
Зрелое лето: июль, август,
осень: сентябрь, октябрь,
зима: декабрь, январь,
весна: март, апрель –
класс! Я — молодец!
— Конечно ты — молодец, любимая! — сказал муж. Я, конечно, заподозрила в этой реплике долю ехидства, но, тем не менее, новый календарь начал быть.
И все вздохнули с облегчением, потому что говорить даже «сорокового августа» гораздо удобнее, чем «сорокового дня четвёртого месяца». Вот так мной почти единолично была проведена реформа календаря. И на письме обозначения: дата по календарю Старой земли — значит, СтЗ, Новой — НЗ. Мы это и в блоге своём прописали, с предложением: кому хочется — пользуйтесь. Тысызыть, пролетарии всех стран — присоединяйтесь!
19. МНОГО ВСЕГО, ДА РАЗНОГО…
СИДИ-НЕ СИДИ, А МЕШКИ ВЕЗТИ НАДО…
Новая Земля, остров-острог, 20.02 (июня).0001
Петух исправно проорал в шесть утра. Молодец! Я сверила часы — пока всё верно, не бегут, не отстают.
Сегодня Вова взял четверых помощников и снова устроил лесоповал, потому что все толстые брёвна кончились. На этот раз деляночку выбрали пониже брода, в сторону Бурной.
Пока башня простаивала, разогнавшиеся по плотницкой части мужики доделали-таки нам погреб (с полками, всякими закромами и крюками для будущего мяса; ну, или хотя бы для капусты) и забабашили ещё пару столов. Не как вы себе подумали, по маленьким хрущёвским кухням, а широких, метровых. И длиной метра по три. За один стол спокойно десяток человек садится. Если в два приёма — то можно всем есть как белые люди! Или как Валя сегодня сделала: сперва покормить детей, а потом взрослых. Но для полного счастья нужно ещё парочку, конечно. Хочется же всем вместе.
Лес основательно просох, и весь мой детско-бабий батальон весь день собирал ягоду. Малину по большей части.
И что я вам скажу! После дождя в сосняке проклюнулось столько маслят! Маленькие, хорошенькие, как пуговки! Мы домой с ягодой шли, увидели их и по дороге накосили полведра, на жарёху. Так после ужина, пока ещё светло, столько любителей грибы собирать выскочило! Даже среди молодёжи, что меня несколько удивило. С другой стороны, это же по-своему азартное занятие.
Валя объявила, что умеет их солить, где-то у меня была двухведёрная кадушка, надо ей выдать. Боюсь, правда, что этим не ограничится. Хотя — почему «боюсь»? Надеюсь! Срочно, срочно заказываем бочки!
В восемь вечера на весь остров раздался звон — как будто молотком в сковородку
Я успела пару раз занырнуть в тёплый заливчик, и надо было уже собираться к порталу. Груза сегодня много (мешки ещё эти вчерашние надо подобрать!) так что поедем на тележке, длинной дорогой. Андрей запряг нам четвёрочку, Вова загрузил две бочки рыбы, несколько ящиков с баночками варенья, одеяло для меня — и мы поехали. Ворота за нами поднялись. Острог закрылся на ночь. Из крестовидных окон махал нам вслед отряд настоящих индейцев.
Забыла сказать — Илья и Максим тоже пошли с нами, вроде, с Мироном договор был ещё раз встретиться. С той стороны брода мужики подобрали три больших чёрных мешка (сказали, что упаковано в два слоя, и вроде не пахло, но всё равно было пипец как неуютно). Вова поставил их в самый хвост телеги, и я порадовалась, что от их неприятного содержимого меня отделяют рыба и варенье.
Чё людям мирно не жилось?
Я лежала на одеяле и смотрела в небо, синее, как синее бутылочное стекло. Синева постепенно густела, из глубины проступали золотые капельки звёзд. Так и не заметила, как заснула.
ТЁТЯ МАША
Новая Земля, Иркутский Портал, 21. 02(июня). 0001 // СтЗ, второе воскресенье августа
Вова разбудил меня на самом подъезде к порталу. Только-только перевалило заполночь.
Мы выехали из тёмно-синей ночи в ранний августовский вечер. Как странно! Никак не привыкну к этим временным перепадам.
За столами нас ждали Мирон, Аня и Лёня. Мирон, извинившись, сразу отсел переговорить с сыном и дядей, а мы устроились напротив наших повереных/блогеров.
Пошли приветы.
— Ой, тёть Маша! — это Анина мама, надо же, совсем сгорбилась, я её даже не сразу и заметила. Одни глаза из-за стола! Я искренне была рада её видеть, отличная женщина! Бабушкой её как-то язык не поворачивался называть, хотя… Анютка у неё была поздняя, и возраст тёть Маши перевалил уже за восемьдесят. Тройной компрессионный перелом позвоночника согнул её пополам. А казалось бы — всего-то полную лейку из бочки подняла! Кто ж знал про остеопороз? Про таких бабушек один из героев, кажется, Шолохова ехидно говорил: «Зато тебе, бабуля, в церкви кланяться не надо», дескать, ручку-то опусти — и уже до пола достала. Всю жизнь худенькая, невысокая, согнувшись она и вовсе стала крошечной. Зато огромные голубые глазищи азартно сверкали, как у ребёнка на аттракционах.
— Привет, Олечка! Здравствуйте! — подчёркнуто вежливо поздоровалась она с Вовой, склоняя голову немножко в бок, голос у неё был слегка хрипловатый и по-возрастному дребезжащий, — Мне тут Лёня показал ваши фотографии, как вы строитесь, как живёте, — она провела ладонями по краешку стола, словно разглаживая его поверхность; Вова терпеливо ждал, — Я бы хотела…
— Присоединиться к нам? — сформулировал он.
— Да! — сухонькие кулачки решительно сжались.
Лёня сосредоточенно снимал. Мы ж сказали ему снимать всё подряд? Ну вот.