Записки «лесника»
Шрифт:
– Конечно, сейчас!
Сгружаем велик в «Мерседес» Стецько и едем домой, благо дело не очень далеко.
Поздно ночью веселье продолжается дома почти до утра.
– Мы обмываем велосипед!
Наутро счастливый прихожу на работу и рассказываю всем, как я первый и последний раз в жизни выиграл в лотерею.
Колобок и Дуремар искренне радуются, и мы отмечаем это дело бутылочкой водки.
С Колобком нас связала и личная дружба, после работы частенько оставались в офисе выпить по двести
На следующий Новый год Артур дал мне два пригласительных в российское посольство.
– Мама дорогая!!!
– Такой красоты не видел нигде.
Кругом мрамор и золото, и байка про унитазы из благородного металла кажется былью.
Стол а ля фуршет.
Поросята и осетры, фаршированные белыми грибами.
Расстегаи, уха и ещё всякая всячина – спиртное льётся рекой.
В углу зала небольшая очередь. Один чел печёт блины, а другой кладёт в них чёрную икру ложками.
Причём кладёт от вольного. Хочешь – чел нагрузит тебе в блин одну ложку, хочешь – пять.
Выражение лица у него отрешённое, всё по барабану.
Взяв по три-четыре блина, все гости с завидным упорством повторяют экзерсисы с чёрной икоркой.
Вскоре чан с икрой пустеет, взамен выносят другой – ещё больше.
Гости продолжают отбиваться, мы со Стецько тоже.
Не стесняясь ни грамма, вместе с нами мечет икру бургомистр Берлина герр Воверайт.
Водка не успевает подаваться снующими официантами.
Играет оркестр, какой-то солидный дядя танцуют «камаринского».
Наконец выносят огромный торт, на него уже никто не может смотреть. Поздним вечером возвращаемся со Степаном домой, идём пешком.
Первый и последний раз в жизни наелся впрок на два дня вперёд, только пил чай с сухариками.
Вот что икорка животворящая делает!
Интересно, что же тогда подают в Кремле на Новый год?
Не могу даже и представить…
Вот тут, как снег на голову, на меня и свалился Белкин, он позвонил из Москвы, а как нашёл мой телефон – ума не приложу.
За те более чем двадцать лет, что не видел Белкина, с ним произошли разительные перемены.
Из студента-распиздяя Плехановского института он превратился в солидного банкира, директора одного из филиалов не последнего банка города Москвы.
Белкин прилетел в Берлин и мы пили целую ночь.
Под утро, ещё пьяный, сказал жене:
– Скоро мы будем есть икру ложками!
В офис пришёл ещё пьяным и сказал женщинам из бухгалтерии голосом фельдкурата Каца:
– Однажды один человек нажрался и попросил его не будить.
И захрапел прямо на диванчике, возле кабинета Колобка.
Днём пришёл Колобок и благородно отпустил домой – отсыпаться.
На другой день познакомил его с Белкиным. Перспективы совместного
Меня обещали не забыть и, когда провожал Белкина в аэропорт, то смахнул скупую мужскую слезу.
От нахлынувших чувств – в свете лучезарных перспектив.
Но «человек предполагает, а Бог располагает», в чём я убедился очень скоро.
Буквально через неделю грянул гром. Рано утром, прямо дома, финансовая полиция арестовала Колобка и Дуремара.
За неуплату налогов. Подробностей мы так и не узнали, но немцы вменили им оплату за товар через третьи страны, якобы в обход законодательства.
Меня и женщин из бухгалтерии таскали по допросам, но поняв, что мы не в курсе дела – отстали.
Фирму закрыли, а «комсюки» отправились в Моабитскую тюрьму, по следам Юлиуса Фучика.
Кто знает, соблюдай они его завет – «люди, будьте бдительны!» – может, всё было по другому.
Белкин явно расстроился и дал мудрый совет:
– Не переживай и попытайся найти новое место работы.
Мусара у немцев вправду злые, как собаки.
Уже после отсидки на местной киче «комсомольцы» рассказывали, что приём у них очень жёсткий, а разбираются уже потом.
Зато Артур набрал три килограмма веса и рассказывал:
– Кормят очень хорошо, как в цэковском санатории времён застоя.
– Можно заказывать меню на два дня вперёд.
– Например, обед из трёх блюд.
– Супчик рыбный из свежей сёмги.
– Баранинка парная на косточках с картофелем фри, к ней салатик из свежих помидорчиков и острого перчика.
– Пирог с пылу с жару со сливками и свежей клубничкой.
– Плюс фитнес-зал с настольным теннисом и душ с сауной два раза в неделю.
После таких рассказов закрадывалась подлая мыслишка:
– Может, есть смысл дать полицейскому капралу поджопник и отдохнуть на казённых харчах месячишко-другой?
Заплатив бешеные деньги адвокатам, Колобок и Дуремар вышли на волю примерно через год и навсегда уехали из Германии.
Бокс один
Еду утром на работу, сажусь в автобус около вокзала «Зоологический сад». Смотрю, прямо из «Макдачной», где обычно харчуюсь на выездах с Собачником-малобюджетником, вываливается толпа «на цветах» рыл в пятьдесят.
Весь моб на цветах «Тоттенхэма». Ребятки сильно пьяны, а ведь только утро, и слегка обшарабанены лёгкими наркотиками.
Красномордые хари, лет под сорок – справляют малую нужду возле забора знаменитого на весь мир Берлинского зоопарка.
Всё как положено – шестиконечные звёзды и прочие дела, ласкающие взгляд настоящих русских патриотов и фашистов.