Записки метеоролога
Шрифт:
Прооперировали Фролова в мае в Республиканской больнице, удалили у него желчный пузырь. В больнице ему сказали, чтобы в течение нескольких месяцев не поднимал тяжестей и не делал резких движений. В июне он вышел на работу, ведя активный образ жизни: на работу и с работы пешком, сначала он преодолевал часть пути, а остальную – на автобусе, постепенно увеличивая расстояние, а к июлю он его проходил полностью пешком.
Где-то в середине июля он мне говорит:
– По имеющимся сведениям, в Озёле появились первые грибы – белые луговые и красноголовики. Доставай синьку, будем разбираться!
Я извлёк из дальнего
«Лесавиа», с которым мы ежегодно отрабатывали порядок метеообеспечения лесопатрульных маршрутов на территории Коми республики.
Развернув карту, Михаил Ефимович стал искать лесные квадраты, в которых по имеющимся у него сведениям появились грибы. Эти данные он узнал от сына, который работал научным сотрудником в Институте биологии КФАН, и они там вычислили появление этих грибов. Мы решили в ближайший выходной день отправиться в Озёл и проверить эти сведения.
Я спросил у М.Е.:
– А можно ли вам после операции ходить в лес, нагрузка же большая?
Но он ответил:
– Всё уже нормально, ничего со мной не сделается.
В ближайший выходной М.Е. с супругой Зоей Александровной и я с супругой встретились на пристани и вместе отправились на теплоходе в Озёл. Прибыв в Озёл, мы договорились во сколько встретимся на пристани. От пристани
мы некоторое время шли вместе, впереди шёл М.Е. да так, что мы еле поспевали за ним, как будто никакой с ним операции не было. Сначала мы шли по тропе по берегу Вычегды, затем пересекли луг с уже скошенной травой, дальше которого начались перелески с низинами.
Здесь мы расстались и начали обследовать перелески. Они были труднопроходимыми из-за густого подлеска и валежника. Никаких грибов здесь мы не нашли. По краю перелеска проходила тропа, которая возвышалась над низиной. Низины были сухими, заросшими редкой высокой травой и папоротником, создавая какой-то полог, внутрь которого мы заглянули, и здесь мы увидели вот эти самые белые луговые грибы с серой шляпкой. Они стояли тут и там, и чтобы их срезать, нужно было потом их искать в траве.
Мы обошли несколько низин, в которых нашли довольно много белых грибов, луговых. В конце одной из низин, расширяющейся к устью и переходящей в скошенный луг, в самом широком месте стоял довольно большой и высокий куст. Мы решили рассмотреть его поближе. Когда мы пересекли низину и приблизились к нему, то к нашему удивлению, это оказался куст чёрной смородины, усыпанный спелыми чёрными ягодами. Разобравшись с этим кустом, мы набрали с полведра ягод чёрной смородины.
На пристани мы повстречались со своими спутниками. Они были очень довольны походом по Озёлу, корзины у них тоже были наполнены с верхом. Уставшими, но довольными мы возвращались в Сыктывкар. Такой поход запомнился надолго, на всю жизнь. Богата северная природа.
Глава восьмая
Переход на работу в Коми УГА
Из истории развития метеонаблюдений в аэропортах Коми республики
Вместо предисловия
До введения в Сыктывкарскую отдельную авиагруппу (СОАГ, так тогда называлось Коми УГА) должности старшего инженера-инспектора
У него своих штурманских дел было «невпроворот» изза увеличения самолётного парка и экипажей, осваивающих полёты на них, да и предстояла в ближайшем будущем большая работа по совершенствованию метеообеспечения полётов, поэтому он с радостью и удовольствием передал мне эти дела. Передал он мне также новый учебник
«Авиационная метеорология» И.Г. Пчелко, экземпляров 500–600, которые предназначались для лётного и диспетчерского состава. Этот учебник на протяжении многих лет был лучшим. Перечитывая его, я натолкнулся на изложение двух случаев штормовой болтанки самолётов в нижней и верхней тропосфере. В них я узнал случаи, описанные мною в контрольных работах, во время учёбы на первых заочных курах повышения квалификации синоптиков в Гидрометцентре СССР в 1961–1962 годах.
Профессор И.Г. Пчелко в своей лекции на этих курсах ещё тогда отметил эти случаи.
П.И. Суворов всегда с готовностью оказывал мне помощь в работе, но, к сожалению, недолго, так как он погиб в авиационной катастрофе при следующих обстоятельствах.
Он возвращался в Сыктывкар из командировки в Воркуту на рейсовом самолёте Ил-14 под управлением командира корабля И. Гришанова, с которым я был знаком по совместной работе в президиуме Коми групкома профсоюза авиаработников, куда мы оба были избраны. После прохождения Инты, на борту самолёта, в результате прогара поршня двигателя, сначала стало выбивать масло, а потом, когда двигатель обсох, он загорелся.
Погода была хорошая: ясно, видимость без ограничений, у поверхности земли был сильный мороз под 40 градусов. Поскольку развитие событий происходило в светлое время суток, снижение самолёта выполнялось одновременно с подбором площадки для вынужденной посадки, но И. Гришанов не успел до неё дотянуть. На небольшой высоте произошёл взрыв и самолёт врезался носом в мёрзлую землю, в которую глубоко зарылись двигатели, а фюзеляж с хвостовым оперением торчали снаружи, но были объяты пламенем.
П.И. Суворов летел в салоне самолёта и сидел в кресле последнего ряда и когда возникла угроза катастрофы, он вместе с бортпроводницей зашли через переборки в самый хвост самолёта и после падения самолёта, по-видимому, остались живыми, но из-за охватившего фюзеляж самолёта огня, сгорели заживо.
Добрая память о И. Гришанове и П.И. Суворове сохранилась на всю жизнь.
Как мне помнится, в этой катастрофе, вместе с другими пассажирами, погибли и ответственные работники Коми обкомов КПСС и комсомола, которым были установлены большие памятники на Сыктывкарском кладбище.
Новая организация метеонаблюдений в аэропортах
Введение моей должности было обусловлено серьёзными качественными изменениями в метеообеспечении полётов и было связано с переводом метеообеспечения полётов на международный регламент ВМО-МОГА (Всемирная метеорологическая организация и Международная организация гражданской авиации, ИКАО).