Записки на краях шарфа
Шрифт:
Вопиющая нетолерантность прошита в каждом из нас вдоль и поперёк, в сотнях плоскостей она пронизывает наши ДНК и прорывается наружу сплошь и рядом, незаметно для нас. Именно она, нетерпимость, и создала нашу цивилизацию. Всё вокруг нас пронизано этими невидимыми лучами нетерпимости — биологическими, социальными, моралистическими, идеологическими, творческими, субкультурными и многими другими.
Какие-то из них исчезают в течение жизни, какие-то приобретаются. Иногда они мешают, но иногда без них никак — хотя бы ради выживания и защиты того, что дорого.
Так ли уж она плоха, нетерпимость сама по себе? Очевидно, нет.
Нетерпимость
Правда в том, что абсолютно толерантных людей не может быть. Толерантности как глобального явления в природе не существует, более того на глобальном уровне само это понятие абсурд, явно отрицаемый законами этого мира.
И те, кто провозглашает абсолютную толерантность как принцип общественного устройства, — суть лжецы и пустозвоны, ибо этим утверждением они плюют на весь наш биологический вид.
А толерантность избирательная — суть подлость по отношению к тем, кого небрежно выбросили из-под лучей этой толерантности, оставляя греться в них лишь избранных. Что, как ни парадоксально, лишь подчёркивает нетолерантную сущность современной толерантности западного образца.
А потому я уверен — нетолерантность продолжит своё победное шествие вместе с нашей цивилизацией вплоть до последнего вздоха последнего человека.
Никто не имеет право тыкать в другого пальцем с обвинениями в нетерпимости, поскольку это уже само по себе нетерпимость.
Каждый из нас, каждый человек — к чему-то нетерпим!
Мы носим в себе бациллы нетолерантности от первого до последнего вздоха.
Признайтесь себе в этом честно и живите в соответствии со своей природой. Мир сам решит, кому суждено остаться.
Елец (Паша Б с, Костыль, Крыл)
Паша Б-с: Это был 2003 год. Автобусы на выезд организовывал Вова Б-н. Они ехали то ли от ЛДПР, то ли от детского дома: какая-то такая жесть. Ехали ночью. Доехали без особых эксцессов. C утра разбрелись по городу: кто-то в баню, я в кино — ничто не предвещало бури. Потом собрались, пошли на футбол. После того, как нам забили гол, в воздухе запахло беспорядками.
Сначала один из K.I.D.S. попытался прорваться на поле — его задержали. Но пример парня вдохновил остальных, и кони принялись прорываться на поле через оцепление с швырянием ограждениями в ментов и в ВВшников. Тут же кто-то начал кидать фаеры в соседний сектор с кузьмой, отчего аборигены начали закипать. Кузьмичи взбеленились, срочники в ужасе — толпа пытается прорваться на поле. Драка с ментами закончилась поливанием нашего сектора водой из пожарных брандспойтов.
По итогу всё сошло на нет, все устали. Один из коней решил отчислиться раньше и спрыгнув прямо сверху сектора на улицу, что-то сломал себе — его увозила из-под стен стадиона скорая.
Мы вышли со стадиона, пошли к автобусам и встали на перекрёстке около гостиницы. В это время начали выходить местные граждане. Среди них оказалось достаточно особо активных, которые жаждали разборок за наше поведение на стадионе. Мы стояли недалеко от автобусов на одном из ответвлений перекрёстка перед стадионом. Три других ответвления довольно быстро заполнились весьма агрессивным местным населением.
Спустя
Серега Малой отстал от моба, и ему несколько раз сильно прилетело дубиной по голове. Контуженный и обозлённый, Малой зашёл в автобус, достал где-то заныканный нож и рванул к выходу с криками:
— Выпустите меня, я их всех сейчас зарежу!
Еле его успокоили. Поехали домой. Голову пробили также Перекупану. Мы забинтовали его рану и кое-как натянули ему шапку на бинты, чтобы не было палева.
В Москве все три автобуса развезли по отделениям и переписали. Весело сгоняли.
Костыль: На этот выезд мы собирались ехать отдельным экипажем. Мой товарищ Никита купил себе первую машину, убитую в хлам «семёрку». Права у него были уже целых две недели, и мы решили — надо ехать на выезд на машине!
Договорились встретиться на Патриарших Прудах, оттуда двинуть. Время выезда настало. Еду из дома к Патрикам — начинаю с троллейбуса до «Медведково». Мне уже скоро выходить на остановке у метро, иду к выходу. Лезу в карман и понимаю, что телефона нет! Только что я ощущал его в штанах, только сделал шаг — и мобильник пропал! Я мобилизуюсь, поскольку точно знаю, что ещё в салоне автобуса он у меня был. Делаю шаг обратно, думаю. Ехал я две остановки, значит, резанули мобильник у меня в это время, а может, и потерял.
Вспоминаю, что только что об меня тёрся какой-то мудак, который нёс какую-то несвязную белиберду. На вид обычный гопник возраста за тридцать, габаритами поменьше меня. Явно сидевший недолгое время, довольно характерный типаж, более уместный в посёлке городского типа. Я ещё подумал: ну что за дебил!
Понимаю — это ж он по-любому…
А он вот, ещё здесь, никуда не вышел. Я к нему.
— Братан, извини, у меня такая фигня, что был телефон — и вдруг нет. Есть подозрение, что он у тебя. Надо бы карманы твои посмотреть и уладить это недоразумение. Ситуация такая, что смотреть будем по-любому.
Он начинает мяться. Мне даже самому стало неудобно, потому что до конца я уверен не был, так ли это.
— Ну ладно, смотри.
Я хлопаю по карманам. В одном кармане телефон прощупывается.
— Это что? Доставай.
Он засовывает руку в карман, достаёт телефон — телефон не мой. Я его дальше хлопаю, опять за этот карман — опять телефон.
— А это что? Доставай.
— Я ж тебе показал — телефон.
— Ты чего — мудак? Это что такое???
Держу его за одежду.
В первый раз в жизни я столкнулся с таким профессионализмом! Он начинает опять гнать белиберду — я психую, ору на весь троллейбус: