Записки на полях
Шрифт:
То, что нужно – подумал он.
Дядя не трогал Алана до самого вечера, и зашел за ним лишь тогда, когда настала пора ужинать. За столом дядя справился о его самочувствие.
– Всё в порядке, – ответил Алан. – Просто перегрелся без кепки.
– Уверен?
– Да-да, не переживай – с набитыми картошкой и курицей щеками, отвечал Алан.
Дядя кивнул.
Чуть-чуть выждав, Алан все-же решился задать дяде волнующий его вопрос.
– В сторону города, ходят автобусы из Мизволда. Остановки как таковой в Мидс-Криге нет, они просто останавливаются на трассе
– Да просто интересно, – попытался продемонстрировать безразличие Алан.
– Само собой, интересно, – ухмылялся дядя. – А вообще, по утрам я езжу в город, отвожу молоко, если тебе нужно, могу захватить тебя.
– Ты каждый день туда ездишь? – удивился Алан.
– У меня тридцать коров Алан. За день они дают шестьдесят литров молока, а ты как думал? Конечно, каждый день.
– Я же не разбираюсь.
– Знаешь хоть сколько раз в день доят корову? – поинтересовался фермер.
– Нет.
Дядя засмеялся.
– Ну ничего, у тебя ещё целый месяц впереди. Узнаёшь, как люди живут.
Некоторое время они ели молча, слушая беседу ночи с настенными часами, пока дядя Бен вдруг не перебил их.
– Завтра шестое августа, – проговорил он, как-бы невзначай. Алан поднял на него глаза, но увидев, что тот не смотрит не на него, вновь опустил их в тарелку. – день рождение Сары.
Алан перестал жевать.
– Нужно будет на кладбище съездить.
Алан кивнул, не зная, что ответить. После этого, они не проронили не слова, а кухонные часы, улучив момент, принялись читать ночи свои речитативные стихи.
На следующий день дядя разбудил Алана непривычно поздно – в девять утра. Он позавтракал и отправился пасти скот, а затем, досыпать. Дядя вернулся с города в середине первого и поднял его, на кладбище.
От фермы до кладбища было всего пять минут езды. Оно было не большим, по сравнению с теми, которые видел Алан. Могилы часто были заросшими и ухоженные, сильно выделялись на их фоне.
Следуя за дядей Беном по пятам, они пробрались в глубь рядов, в поисках искомой могилы.
Её могила расположилась под старым клёном, в правой части кладбища.
Гласила надпись на небольшом гранитном памятнике. Дядя сразу положил на его постамент красные розы.
– Ну, с днём рождения, моя дорогая, – негромко, с печальной улыбкой проговорил он.
Алану от подобного зрелища стало совсем грустно. Какой силы должна быть любовь, что даже после стольких лет он не мог забыть о ней. Отмечать её праздник, приезжать на кладбище, чтобы увидеть даже не её, а могильный камень, смирившись с мыслью, что никогда больше не увидит её улыбки, горящих глаз, не услышит голоса и всю оставшуюся жизнь, будет жить одной лишь памятью, понимая, что в этой жизни никогда больше не будет таких как она.
– Знаешь, она так любила розы… – вдруг начал дядя. Любила с детства, с того момента, как увидела их на картинке книги «Снежная королева», которую ей читала мама. Ей тогда хотелось сделать у себя дома такой же балкон с розами. И вот она выросла и встретила меня. – Его голос стал добрым и тёплым. – Простого студента сельскохозяйственного института. Тогда я был высоким, стройным. Когда я её увидел, казалось,
– Да, я помню, мы ездили туда в детстве, – кивнул Алан. – пока ещё бабушка не заболела. Только не помню, были ли вы там или нет, дядя.
Он прыснул.
– Да я тебя тогда на вот этих плечах катал, этими руками носил. – показал он свои ладони.
И тут Алан вспомнил какие-то отрывки кадров. Как они играли с ним в «самолеты» как гуляли, и он купил ему чипсы, а маленький Алан, хотел ещё мармелад, но бабушка дала ему всего пятьдесят центов, поэтому на большее, у него не хватало, а дядя не взял бумажник. И они тогда всей семьей объясняли ему, рыдающему навзрыд, что ему нужно было выбрать то, что он хотел больше всего, в то время как Алан просто выбрал то, что попалось ему на глаза первым. В конце концов у них все же получилось донести Алану смысл, он успокоился, ему налили сок и тогда ему показалось, что все самое тяжелое в жизни осталось позади.
– Ну а потом, мы решили завести своё хозяйство. Купили здесь землю и построили нашу ферму. И уже там она исполнила свою мечту, – просиял дядя, указав на букет на могиле. – сделала свой садик с розами.
Алан сразу вспомнил клумбу вдоль дома и цветы в саду. Тёплая, но такая же грустная как у дяди улыбка прорезала его лицо.
– Дай Бог, чтобы ей сейчас там, было хорошо, – проговорил дядя. – Знай, милая, мы помним тебя, – а затем, тихо добавил: Я помню.
Наступила тишина, позволившая им побыть наедине с самими собой. Алан поглядел на надгробие из серого камня.
Вновь прочитал он.
Пусть земля тебе будет пухом, тётя Сара, – обратился он к ней в мыслях, почему-то уверенный, что она его слышит. – Спасибо тебе за всё. Мысли о детстве окунули его в доброе прошлое. Как сладко ему было погрузится в эту негу. И как тяжело было вернуться к реальности.