Записки нечаянного богача 3
Шрифт:
— И тут Бадька, — Артём аж глаза прикрыл от удовольствия и гордости, — ка-а-ак обложит его на чистейшем испанском! Да вдоль и поперёк, да до седьмого колена, да по всем ветвям родословной, белочкой — туда-сюда и обратно! Я клянусь Богом, нам аплодировал стоя весь мясной ряд, весь! А барашка вообще даром хотели отдать, в награду за шоу. Этот Педро, я не побоюсь этого слова, оказывается, давно там у всех в печёнках сидел, а тут у всего рынка на глазах — да так опарафиниться!
Предварённые такой историей блюда не могли не вызвать восторга, конечно. И кулинарный талант Бадмы тоже не подвёл — испанцы восхищались бурно и активно, словами и жестами, необъяснимым образом не отставая в скорости поедания от менее общительных за столом гостей из Белоруссии и России.
А под занавес вечера, когда все уже закончили удивляться традиционному солёному чаю с молоком с какими-то сладкими мини-пончиками без дырки, которые назывались «боорзак», Второв подошёл ко мне, стоявшему возле погасшего мангала.
— Ну, как тебе отдыхается, Дима? — поинтересовался серый кардинал. И что-то в его тоне помешало мне ответить не обдуманно, «на отстань», мол, спасибо, хорошо.
— Скучно, Михаил Иванович. Для разнообразия — очень неожиданно, конечно: никто ни на кого не охотится и не норовит сожрать, ни стрельбы, ни поножовщины. Живи да радуйся, вроде бы. Но скучно — не передать, — снова честно ответил я.
— Не ожидал другого ответа, признаюсь. Когда знаешь, как может быть по-другому, бодро и интересно — очень трудно мириться с чем-то другим, по себе знаю. Кто-то из знающих людей рассказывал мне, что адреналиновая зависимость гораздо хуже остальных-прочих. Потому что те губят планомерно, в течение какого-то времени. А тут есть все шансы завершить существование одномоментно. Но зато уж точно не скучно, — задумчиво проговорил он.
— Никогда не понимал этих, адреналиновых. Ну, что то с парашютом прыгают, то на парапете крыши сальто крутят. И сейчас, кажется, не понимаю. Да и не стремлюсь, откровенно говоря. Но вот, например, мысль о том, что древний князь, от пращура Славена на дюжину колен отошедший, готов с далёким внуком встретиться да вещицу памятную ему передать, никак мне покоя не дает. Это ведь не одно и то же? — посмотрел я в глаза, мгновенно ставшие теми самыми, обсидианово-острыми. Особенно левый, зелено-карий, разделённый по диагонали.
— Знаешь? — привычно спросил меня кардинал.
— Знаю, — кивнул я.
— Где? — лаконичность мощного старика подкупала. Но, уверен, под его забавной панамкой курортника наверняка уже закручивалось торнадо.
— Километров двадцать с небольшим от Новгородского кремля. На северо-запад, — зачем-то уточнил я. Где находится Горнее озеро, мне стало катастрофически интересно, стоило только проснуться и отдышаться в комнате над корчмой. И очень удачно оказалось, что оно такое в России одно-единственное, не то, что Круглые или Глубокие, которых в каждой области по паре штук как минимум.
— Отлично. Очень хорошая новость, Дима, — задумчиво проговорил Второв, хотя по лицу его я бы не рискнул предположить, что известия его порадовали. Кажется, будто только что ему стал известен очередной кусок сложной головоломки, от решения которой зависело слишком многое. Гораздо больше, чем жизнь или несколько жизней. И мне стало непередаваемо легко и приятно от того, что я тех ребусов не видел, играть в них не начинал и не собирался.
— Давай-ка завтра на эту тему поговорим. Многое надо тебе рассказать, сразу и не придумаю, с чего начать, — огорошил меня мощный старик. Я не мог представить себе масштаб темы, на которую он не был бы готов поделиться информацией. Даже примерное направление не мог. Но то, что, помимо очень серьёзной озадаченности, он начинал загораться азартом, тоже было заметно. Просто люди его склада, как мне кажется, и загораются по-своему — не вспыхивают сразу, а набирают, догоняют жар до нужного градуса. И тогда уж — кто не спрятался…
После завтрака на следующий день мы вышли в теперь уже наш переулок. Точнее, наш с Санчесами. Предварительно созвонившись и посмотрев на Второва, который выглядел так, будто вряд ли ложился, обсудили планы. Ну, вернее, согласились
В подъехавший к нам в проулок кормой космолёт едва не бегом забежали — так распалила загадка, с которой только предстояло познакомиться. Умница и эрудит Фёдор поинтересовался у Второва, может ли он ознакомить команду со вводными и разрешение в виде кивка получил. Транспорт тронулся, звёздное небо на крыше погасло, а на экранах, слившихся в один, начался фильм, сопровождаемый ровным голосом докладчика. Мы затихли, забывая дышать.
Нам коротко, тезисно, показали историю религий, начиная с самых первых, о которых сложно, а порой и невозможно было найти правдивую информацию. Подробнее осветили пять мировых, включая, разумеется, авраамистские, от самой старой, до самой молодой. По ним данных было предсказуемо больше. И практически мимоходом, вскользь упомянули фамилии основных мировых учёных-религиоведов. И русская там была всего одна. Потом начался предметный экскурс в историю и геополитику, и инфографика наглядно демонстрировала, как и с какой скоростью продвигались по земле вопросы веры. И с какими событиями это было связано. Второв смотрел на кадры без эмоций, видно, не в первый раз наблюдал. Мы же ошарашенно замерли. Все учились в школе, в вузах, тема была не сказать, чтобы совсем незнакомая. Но таких подробностей не ожидал никто. На кадрах с цифрами сокрушительных побед богоспасаемых воинов тихо, беззвучно заплакала Мила. На таких же про ислам начал сдавленно материться Головин. Равнодушными в салоне можно было назвать только мощного старика и его умницу-помощника. Но я был уверен, что и у них на тему этой видеолекции было свое мнение. Надо полагать, одинаковое. Оставалось только дождаться, когда оно будет озвучено.
Машина остановилась, но фильм не заканчивался, и мы по-прежнему сидели не шевелясь. Финал был посвящен новым, вернее, относительно новым методам борьбы за единоверцев и единомышленников. Мне запомнилась история о «чёрных легендах» — страшилках и байках, пра-прабабушках современного чёрного пиара, с помощью которых голландцы и англичане планомерно расшатали и уронили Испанскую империю. Не ими одними, конечно, но сам факт. А мне сразу пришла на ум история, как из Амстердама отправилась Петру Первому докладная якобы Змицера Волк-Ланевского. Которая, будь она поскладнее сделана, вполне могла спровоцировать Петра Алексеевича отправить флот к дальним берегам Атлантики. И какие флаги над русскими портами увидели бы вернувшиеся из плавания моряки — кто знает?
Из темного сумрачного нутра космолёта выходили в полной тишине. Мы с Тёмой тут же закурили, стоя молча, не решаясь делиться эмоциями. Перед нами раскинулась широкая, не на километр ли, река. Сине-зелёная вода, куча лодок и лодочек, яхты, баржи и даже, кажется, паром. Тут было очевидно, почему реки романтически называют водными артериями — движение по этой было очень похоже на кровь под микроскопом: суда разных форм и размеров сновали туда-сюда, как кровяные тельца.
— Что думаешь об увиденном, Дима? — спросил кардинал, спускаясь по ступенькам из машины последним.
— «Причём тут мы?» я думаю, Михаил Иванович, — ответил я, поворачиваясь к нему, словами внутреннего скептика, но сказанными без исходной надрывной экспрессии и бранных междометий. И заметил, как хором кивнули Тёма и Серёга, а Мила широко распахнула сапфировые глаза, ожидая ответа старика.
— Хороший ответ, хоть он и вопрос, — Второв улыбнулся. — А в целом история тебе как?
— Историю я люблю, ценю и уважаю. Эта, сегодняшняя, ещё вполне деликатная, как мне показалось. Хотя вообще-то историю обычно пишут все, кому не лень.