Записки об экзорцисте. Бронзовый котелок Орсиевых
Шрифт:
– На мое удивление сегодня было больше чем когда-либо, два заезда на рынок сделал, впервые так вообще. Это твоя магия Вуду работает, чудеса. Спасибо тебе большое.
– Так и тебе тоже.
– Сегодня нереальная выручка просто была, я должен тебе как-то еще помочь, может у тебя машина сломалась иль еще чего? Говори. Не стесняйся.
– Помощь? Да ничего в принципе не надо, а впрочем... Ты давно был в нашем музее?
– В музее? Ты спроси лучше был ли я там когда вообще.
– А я там работал, практика у меня там была на третьем курсе в универе.
– Здорово.
– Ты бы как раз
– А что надо?
– Эх.. Влезть в музей и кое-что выкрасть. Ты будешь отвлекать, я буду красть. Там всегда один сторож. Обычно забулдыга. Может быть ты б его напоил, ты ведь такой общительный, коммуникабельный. А я забрал бы один предмет. Бронзовый котелок газакхийцев.
– Напоить?
– Ничего сложного. Абсолютно.
– Абсолютно?
– Я тебе заплачу за это все тридцать штук.
– О! Ты бы сразу и говорил про это. Ты сейчас хочешь туда ехать?
– Заедем за водкой и закуской. Завтра тогда у тебя выходной будет.
– Да не проблема, я давно водку не пил. Может коньяк? Я люблю дешевый коньяк. Один раз нашел в сарае старый домашний, прикинь, лет десять ему. Коньяк. Выпил залпом кружку и меня ушатало! Прикинь, на улицу вышел и докопался до типов каких-то - били ногами, жена выбежала и спасла меня. Спасибо моей Олюшке.
– Ну можно и коньяк то купить.
– И сосисок тогда или лучше шпикачек. Корейской морковки!
– На твое усмотрение.
– Я бы взял из дома мяса, да тесть будет ругать.
– Едем?
– Корейской морковки купим?
– Купим! Поехали скорее, а то ваш поп местный не захотел мне помогать даже за деньги.
– Вот идиот.
– Ну.
– Попы они такие. Не люблю я этих попов, хоть и грех так говорить.
По дороге к музею заехали в круглосуточный магазин "У Тамазика" и там скупились: в большой черный пакет легла литровая бутылка недорогого коньяка и всевозможная закуска, которую тщательно и щепетильно выбирал Артем Хомин. Острый взгляд хищника, готовящегося к обеду, высматривал за стеклом витрины шейку и шпикачки, столь им любимые. Грубый и длинный палец работяги указывал продавцу на желанный продукт. Антон терпеливо ожидал у кассы, не подсчитывая траты, благо Богатовы не пожалели денег на это дело, ради здоровья единственной дочери.
Музей в центре Марьевска, подсвеченный множеством огоньков, своим видом напоминал белоснежный замок. Три этажа просторных залов вмещали тысячи артефактов и предметов исторической ценности, одно из крыльев музея являлось архивом. Стоя недалеко от входа, Антон излагал свой план:
– Войдешь в доверие к сторожу, сядете, выпьете, покушаете. Ты типа отлучишься в туалет, а сам откроешь мне дверь и вернешься к сторожу. Я сопру котелок и свалю, кину тебе смс или позвоню что все готово. Думаю, получится. Тут всегда сторожа алкаши работали. Ладно, я отойду за угол.
– Хорошо, поработаем. Я готов! Все будет исполнено. Я готов.
Антон отошел за угол и из тьмы ночной улицы ждал начала действа. Хомин обернулся по сторонам и громко постучал в стеклянную дверь. Антон ждал. Тишина. Артем постучал вновь и дверь открылась. До Антона донеслись слова Артема: "Здравствуйте, вы не можете меня выручить, очень надо позвонить. Телефон сел. Пожалуйста,
Артем скрылся в музее. За углом дожидался Антон, думая о том, только бы все удалось, выпить все сторожа любители, а у Артема хорошо подвешен язык. Будучи студентом исторического факультета. Антон работал в музее летом на третьем курсе, совершенно случайно он тогда сломал ребро ископаемому мамонту, кости которого хранились в зале обработки и готовились к показу. Тогда эта история обошлась с помощью суперклея и строгого выговора.
Через пять минут входная дверь открылась и на улицу выглянул Артем Хомин, все с тем же черным пакетом и бутылкой коньяка в руке. Жестом позвал Антона.
– Быстрее! Антон!
– Где сторож?
– Да здесь он, прикинь, бывший военный, спиртное не пьет-язва.
Антон вошел в освещенную комнату-прихожую музея и рядом с гардеробом увидел лежащего на полу мужчину без чувств.
– Что ты с ним сделал?
– перепугался Антон.
– Да так, шандарахнул его бутылкой по башке! Кстати, коньяк хороший, будешь? Ах, да, ты ж водитель. Ну что идем за чугунком? Можно связать его, на всякий случай.
– Если честно, я не был готов был к такому повороту событий. Это уже криминал сущий.
– Не бойся, все будет нормально, я ему в карман тысячу засунул, за неудобства, так что ты мне должен будешь тридцать одну штуку. Хорошо?
– Это жесть какая-то. Я бы никогда так... Ладно, идем быстрей. Это на втором этаже находится. Зал этнографии народов Эльбруссии.
Тихо, но быстро ступая, они вошли в просторный зал на втором этаже и вдыхая запах старины и подсвечивая фонариками мобильных ступали вдоль экспонатов за стеклами. Антону этот зал нравился больше всего, предметы быта живо рисовали в воображении картины прошлых дней и обычаев народов республики. Самые древние экспонаты датировались первым веком до нашей эры, когда в этих местах хозяйничали скифы-кочевники. Столетие за столетием открывались тайны двухтысячелетней истории родной республики. Древние наконечники стрел и копий сармат и гуннов сменились мельничными жерновами и столовыми приборами. Глиняные горшки и костяные расчески. Луч фонарика айфона выхватывал медную посуду зажиточных купцов города Маджар на востоке республики. Антон от волнения сжимал кулаки, избежать бы стычки со сторожем, он ведь вызовет полицию и тогда прощай свобода. Прошли уже половину зала. Начиналось Средневековье.
Антон навел фонарик на темный предмет за стеклом и начищенный котелок блеснул. Посветил на табличку с описанием: "Бронзовый котелок газакхийцев ХI века, на котором выгравированы первые пятнадцать родов, основавших военный союз "Берзалой", что в переводе с газакхийского означает "Волки", вывезен федеральными войсками из города Отважный во время сепаратистской войны".
– Теперь только надо как-то открыть замок на дверце, ключ у сторожа, наверно...
Раздался звон бьющегося стекла, осколки разлетелись по залу - Артем Хомин, ногой разбил витрину и с довольным видом отхлебнул коньяк.