Записки охотника Восточной Сибири
Шрифт:
Хорек питается разною пищею и в выборе ее неразборчив; он ест все, что только в состоянии переварить его неразборчивый желудок, как-то: мышей, крыс, пищух, мелких птичек, мелкую степную и лесную дичь, которую он искусно ловит на ночевках и в гнездах, выпивает яйца. Случается также, что он на логовищах давит больших зайцев и сперва высасывает у них кровь, а потом уже ест и мясо. Целого зайца ему достаточно надолго. Надо заметить, что он шкурки не ест, как волк или лисица, а сдирает ее прочь. Он ест также рыбу, лягушек, улиток, змей, ящериц, даже ягоды. На промысел выходит днем и ночью. Хорек любит побегать, пожировать тотчас после выпавшей порошки по мягкому, пушистому снегу, но после сильной густой пороши, особенно мокрой, он сидит больше в норе и выходит только в случае крайности для приискания пищи. Мелкие птички и лягушки, по-видимому, составляют его лакомство, а ядовитых змей он нисколько не боится и настойчиво их преследует. Хорек превосходно плавает и проворно ныряет при ловле лягушек и мелкой рыбешки. Он охотно бродит по камышам и молодым уткам наносит страшное опустошение. Я сам несколько раз видал его на этой охоте. Хорек
Довольно ценная шкурка хорька заставила хитрого сибиряка придумать различного устройства ловушки для поимки этого зверька во избежание потери времени, траты свинца и пороху, которые неизбежны при стрельбе хорьков из винтовок. Но прежде, чем я опишу эти ловушки и способы ловить ими хорьков, скажу наперед о добывании хорьков ружьем. Я всегда предпочитал эту охоту на всякого зверя какой бы то ни было ловле посредством разнообразных снарядов, которой здесь иногда занимаются не только ребятишки, старики, но даже и женщины!.. Всякая ловля менее горячит и волнует охотника, чем ружейная охота. Я уверен, что с этим не согласится ни один истый псовый охотник. И справедливо: о вкусах не спорят! Я никогда не был псовым охотником, не могу точно судить об охоте этого рода, но я был знаком со многими псовыми охотниками, которые в свою очередь были страстными ружейными охотниками и хорошими стрелками и всегда предпочитали ружье гончей или борзой собаке. При ружейной охоте за хорьками необходима хорошая собака, которая бы горячо и проворно искала и, завидев хорька, тотчас бы бросалась за ним. Тогда хорек, видя беду и не имея возможности убежать от легкой собаки, обыкновенно немедля заскакивает на кусты, высокие валежины, карчи, деревья и проч.; само собою разумеется, что собака не должна спускать хорька на землю, а держать его на высоте и громким лаем звать на помощь охотника, которому, подбежав в меру выстрела, остается только увидеть притаившегося хорька, прицелиться и убить. Кажется, вещь очень простая, не мудреная — имей только хорошую собаку да умей стрелять без промаха, вот и все! Но на деле выходит иначе, практика труднее теории; надо много опытности и навыка в этой охоте, чтобы успешно стрелять хорьков. Часто случается, что хорек, заметив охотника или собаку, так хитро куда-нибудь запрячется, что надо быть сибирским промышленником, чтобы отыскать его. Этого мало, хорек, как-нибудь увернувшись от собаки, часто заскакивает нарочно на пни, валежины и проч. и там притаится так, что собака, потеряв его из глаз, стремглав бежит его следом и пробегает мимо хорька, который, заметя ошибку собаки, тотчас спрыгивает на землю и бежит в обратную сторону, а там снова успеет хитро спрятаться или добраться до своей норы. Но мало и этого — хорек, так же как и соболь, скачет в снег и бежит под ним нередко до десяти и более сажен. Вот почему охотник, увидав хорька, должен строго следить за его бегом и при малейшем промахе собаки снова не спускать его с глаз, а при удобном случае застрелить или не дать ему возможности спрятаться. Хорьки от собак легко, проворно и без боязни взбираются на довольно высокие деревья и прячутся в их мохнатых, напудренных густым инеем ветвях, но спускаться с них на землю боятся. Почему, имея под рукой собак, стоит только посильнее стукнуть в дерево, хотя обухом топора, и хорек непременно упадет на пол.
Самка хорька хитрее самца, и потому добыть ее труднее, она менее доверчива и не так злобна; пойманная собакою, она защищается с меньшею отвагою, зато умнее в своих хитрых проделках и чаще обманывает промышленника и собаку. Нередко она бегает сзади собаки, как лисица, ее же следом, или скачет в глубокий снег и идет под ним по земле, как соболь. Однажды мне случилось видеть, как хорек, преследуемый собакою, заскочил на кляпину (кривое дерево) и притаился за сучком: собака, заметив свою ошибку, несколько раз ворочалась, не один раз пробегала мимо этого дерева, но хорька не замечала; она приходила в отчаяние, бегала, суетилась, визжала, останавливалась, не зашарчит ли где-нибудь хорек, не заурчит ли или не защекочет ли по-сорочьему, но хорек сидел тихо, не шевелясь и не спуская глаз с собаки. Такое тревожное состояние того и другого продолжалось по крайней мере минут пять. В это время я успел подкрасться в меру выстрела и убил хорька из винтовки, и он, как овсяный сноп с хлебной клади, упал на снег. Танкред мой (так звали мою собаку), увидав убитого хорька, тотчас схватил его за загривок, как говорят простолюдины, и долго тряс в зубах, чего он прежде и после никогда не делал. Вероятно, он мстил ему за свой промах!
Здешние промышленники нарочно приучают своих собак к хорьковой охоте, ибо не все белковые собаки идут за хорьком, вероятно потому, что беличье мясо собаки едят с большим аппетитом, а хорьковое нет. Но та собака, которая идет за хорьком, непременно пойдет и за белкой.
Самый лучший промысел за хорьками — с половины октября до половины ноября и редко до первых чисел декабря, то есть с того времени, как упадет снег, установится санная дорога, и до начала больших морозов, а потом в феврале месяце, во время их течки, до начала дружной весны. Понятно, что летом хорьков не добывают, ибо летняя их шкурка негодна к употреблению как пушнина. Здешние промышленники обыкновенно ездят за хорьками верхом, с собаками, отыскивают их свежие следы, спускают на них собак, которые и находят хорьков, давят их сами или взгоняют на деревья, пни, валежины, кусты и представляют своим хозяевам возможность стрелять их из ружей.
Теперь я скажу, что знаю о том, как добывают хорьков посредством ловушек различного устройства.
Капканами их здесь не ловят, но употребляют
Слопец, или плашка, действительно есть не что иное, как плаха, то есть половина бревна, вершков четырех или пяти в отрубе, расколотого посредине. Отрубок такой плахи, в аршин или несколько более длиною, гладко вытесанный с плоской стороны, накладывается на такую же плаху и пригоняется к ней плотно, плоскостями вместе; потом верхняя плаха с одного конца поднимается на четверть или на полторы от нижней и настораживается по известному всем способу. К сторожку привязывается ивовым или таловым прутиком прикормка, приманка или нажива: рябчик, мышь, а самое лучшее — рыбка вяленая, сушеная или свежая. Задний или лежачий конец верхней плахи имеет продолбленную, продолговатую дыру, сквозь которую проходит колышек, крепко утвержденный в соответствующем конце плахи. Это делается для того, чтобы верхняя плаха не могла соскочить с нижней. Само собою разумеется, что верхняя плаха должна свободно ходить на колышке. Нижнюю плаху хорошо класть на землю, так, чтобы она плоскою стороною лежала в уровень с поверхностью земли или снега, то есть ее нужно немного вкапывать. Плашки эти ставятся на хорьковых тропах, около их нор, вообще там, где хорьки часто бегают. Зверек, почуя лакомый кусочек, подбежит к ловушке, тронет наживу, сторожок соскочит, верхняя плаха упадет и придавит его к нижней. Чтобы хорьки смелее шли к ловушке и скорее находили ее, опытные промышленники употребляют для этого хитрость такого рода: натирают свою обувь, главное подошвы, шкуркой сушеной ящерицы (которую имеют в запасе), а также натирают ею и самую плашку. Если в такой натертой обуви охотник будет ходить по своим поставушкам по различным направлениям, то стоит только хорьку попасть на который-нибудь след и услыхать запах ящерицы, как он непременно тем же охотничьим следом прибежит к ловушке. Это секрет, который известен немногим здешним промышленникам и который они держат в тайне.
Кулёмка делается так: набивают в землю из колышков круг так плотно, чтобы хорек между ними не мог пролезть, и такой высоты, чтобы он не в состоянии был перескочить через них. Поперечник этого круга делается не более полуаршина. С одной стороны в ряду колышков оставляют место для ворот шириною не более двух вершков. В воротцах кладется порожек, а над ним устанавливается очепок (наклоненная жердочка). Вовнутрь дворика кладут какую-нибудь пдедь (приманку): птичку, рябчика, мышь, а лучше рыбку. Очепок поднимают четверти на полторы от порожка, настораживают весьма различными способами, а сверху к нему привязывают тяжесть, но так, чтобы очепок не перевернулся ею книзу, и ловушка готова. Хорек, подбежав к ней, услыша запах приманы и не найдя другой дыры, кроме ворот, полезет под очепок к пдеди, заденет за сторожок, обыкновенно продетую волосяную симу, которая, в свою очередь, сдернет петлю и уронит боевую жердь или очепок, который и придавит хорька к порожку.
Этими ловушками в здешнем крае хорьков истребляют множество. Успех ловли зависит от усердия промышленника почаще осматривать свои поставушки, потому что их часто спускают полевые мыши и хищные птицы, даже пташки, которые нередко садятся на продетые сторожевые симки. Хищные птицы надоедают еще тем, что они иногда портят попавшуюся добычу. Неудобство этой ловли заключается только в том, что поставушки заносит снегом во время порошек, сильных ветров и метелей, или в пургу, как говорят сибиряки.
Черкан трудно описать, понятно, без чертежа, а потому я попрошу любознательного читателя взглянуть его фигуру и принадлежащее к нему описание. Не знаю, составляет ли черкан изобретение хитрого сибиряка или он занесен сюда из России. Последнее, кажется, вернее, потому что в Оренбургской губернии ловушка эта известна с давних времен и называется самострелом; судя же по здешнему туземному названию, невольно относишь его устройство к остроумию сибиряка. Но что черкан изобретен восточными народами, в том, мне кажется, нельзя и сомневаться, главная его часть есть натянутый лук, а этого достаточно для определения…
Деревянные бруски аb длиною около шести четвертей и соответствующей толщины внизу и вверху, а сделанных на их концах зарезках крепко связываются вязками bg на расстоянии пяти вершков один от другого. На половине длины брусков прикрепляется тугой лук cd длиною аршина в два, который стянут ременной тетивой l; в рамке между брусками ab помещается стрела m, оканчивающаяся лопаточкою h, которая концами своими свободно ходит в пазах рамки, сделанных в нижнем ее конце. Стрела m на верхнем своем конце имеет две поперечные зарубки, в которые при настораживании черкана закладывается тетива лука l, в нижнюю или в верхнюю, смотря по надобности. Чтобы насторожить черкан, тетива l закладывается в одну из зарубок стрелы m и поднимается до деревянного или костяного сторожка о, который привязан крепким ремешком к верхнему вязку рамки. Коротким концом сторожка о подхватывает тетиву l, а на длинный, заостренный и гладкий, конец сторожка надевается нитяная петля n, прикрепленная к стреле m. К петле n на ее средине прикрепляется волосяная или конопляная симка p, которая оканчивается тремя снурочками, прикрепленными к деревянной палочке k.
Черкан можно насторожить чутко и нечутко, как и всякую другую ловушку; в первом случае петля n надевается на самый кончик сторожка о, а во втором — несколько подальше. На хорька черкан настораживается весьма чутко, чтобы при малейшем прикосновении до протянутой симки p петля n мгновенно соскакивала со сторожка o. Фигура А изображает черкан ненатянутый, а В — настороженный. Черканами здесь ловят лисиц, корсаков, хорьков, хорьков-черногрудов, горностаев и других мелких зверьков. Черкан ставится только около лаза норы, и притом тогда, когда зверек будет захвачен в норе, потому что хорек или другой какой-нибудь зверек может попасть в черкан, только вылезая из норы.