Записки партизана
Шрифт:
Витя недоверчиво покосился на старика с палкой.
— Не бойся, — сказал Лысенко. — Говори.
Витя рассказал, что часа два назад по двору жандармского управления прошел без всякой охраны тот самый худой, длинноволосый человек, с которым в прошлый раз Витя столкнулся у дверей Лысенко. Только немецкие шпики ходят так спокойно по этому двору!..
— Молодец! — сказал Лысенко, крепко пожимая Витину руку. Лицо его было серьезно, но Вите показалось, что на мгновение в глазах Лысенко мелькнула улыбка. — И впредь так поступай: это для нас очень важно! Только помни: никому ни слова…
— А
— Мы с Володей на крышу залезли… — начал было рассказывать Витя и тут же замолчал: идя на комбинат, он решил не говорить Лысенко об охоте на советника.
— А зачем вы на эту крышу залезли? — продолжал свой допрос старик с палкой.
Витя тут же придумал ответ:
— У нас с Володей до войны там голубятня была. Вот мы и полезли посмотреть, остались ли голуби…
— Так, значит, только за голубями лазили? — смотря в упор на Витю, недоверчиво переспросил старик.
Виктор не знал, что отвечать, но в этот момент открылась дверь и вошла Потаповна.
— К тебе, Гавриил Артамоныч, рыжий немец идет, — тихо сказала она.
— Ну, Виктор, уходи, — подталкивая мальчика к двери, быстро проговорил Лысенко. — А голубей своих брось — не то прямо с голубятни в подвал угодишь. Лучше с матерью посиди, помогай ей по хозяйству. А за длинноволосого спасибо: эти сведения нам пригодятся…
В этот же день на комбинате произошло довольно любопытное происшествие, о котором стоит рассказать.
Перед самым концом работы комбинатовцы были удивлены, увидев множество легковых машин, въехавших на территорию Главмаргарина. Потом пришел военный оркестр. И вскоре немцы из комендантской команды Вебера, обходя цехи с винтовками, выгоняли рабочих и собирали всех на третьем этаже, в большом зале маргаринового завода.
Из просторного помещения было вынесено все лишнее. Установили два составленных вместе стола. Главмаргариновцы не верили своим глазам: эти столы были покрыты красной материей. По сторонам их поставили фикусы, а перед столами в два ряда стояли скамьи. Сбоку отдельным рядом были расставлены стулья. На эти стулья рабочих и служащих не пускали.
Лысенко, поднимавшийся в зал одним из последних, видел на лестнице главного входа завода важных генералов и другие высшие чины. Здесь же собрались и все комбинатовские «хозяева».
Важные гости чинно расселись на стульях. Скамейки заняли рабочие, но большинству из них мест не хватило, и они стояли.
Около столов суетился кинооператор, устанавливая свой аппарат.
Наконец какой-то неизвестный главмаргариновцам немец с напомаженными до блеска волосами махнул рукой оркестру, и тот заиграл бравурный марш.
Кинооператор, пристроившись сбоку на досках, положенных на столы, вертел ручку аппарата.
Когда оркестр смолк, напомаженный немец сказал:
— Мы хотим рассказать всем собравшимся здесь рабочим комбината о наших задачах. Мы заинтересованы в жизненном пространстве. Россия не может в дальнейшем существовать как индустриальная страна. Она будет поставщиком хлеба и других сельскохозяйственных
Рабочие молча расходились…
— Так, значит, предупредили! Теперь все совсем понятно! — услышал Лысенко чей-то голос в толпе.
…На улице Гоголя, недалеко от базара, находилась контора, в которой хранились планы земельных участков. Это вполне безобидное учреждение было ничем не примечательно для полицаев и для жандармов.
Вскоре после собрания на комбинате Лысенко получил с нарочным извещение, в котором ему предлагалось прийти в воскресенье в контору земельных участков с планом дома и документами на его пользование для проверки последних. Прием от двух до четырех.
Прочитав извещение, он усмехнулся и показал Вале.
— Зачем это? — удивилась она. — И надо ли вам идти?
— Надо, Валя, все в порядке! — отвечал Лысенко. — Это условное приглашение городского комитета партии на собрание. Не мешало бы и тебе пойти от Главмаргарина.
Валя обрадованно согласилась.
На улице Гоголя, тем более в воскресенье, было не очень людно. У подъезда дома, в котором помещалась земельная контора, стоял полицай.
Валя испуганно дернула Лысенко за рукав. Тот спокойно пожал ей руку, увидев, что у полицая торчит из кармана газета «Кубань», и смело прошел в приемную.
Там не было никого, кроме барышни за одним из столиков.
— Что вам угодно? — спросила она Лысенко.
— Может ли нас принять господин Соколов с просьбой проверить земельное дело?
— Сегодня воскресенье, и контора не работает, — ответила барышня.
— Но у нас приглашение как раз на сегодня!
— Хорошо, — ответила барышня, — в таком случае пройдите к нему в кабинет…
В довольно просторной комнате сидело человек двадцать, тихо между собой переговариваясь.
Лысенко поздоровался с Деревянко и с сидевшим рядом с ним седым коммерческим директором «Камелии». Потом пожал руки нескольким ближе к нему находившимся товарищам и сел на свободное место. Валя села рядом.
Вслед за ними вошли еще несколько человек.
Наконец Деревянко встал и, обращаясь к присутствующим, сказал:
— Товарищи, мы решили созвать представителей подпольных партийных организаций предприятий города Краснодара по весьма важному вопросу. Хотя приняты все меры к вашей безопасности, но увлекаться нам нельзя. На все совещание отведено два часа. Повестка дня: передача опыта главмаргариновцев в «тихой войне» с немцами.
— А когда же будет «громкая война»? — спросил сидевший в первом ряду пожилой рабочий.