Записки партизана
Шрифт:
Володю любила не только молодежь. Уже после его гибели, когда немцы были выгнаны из Кубани, мне пришлось побывать в Понежукае, и я разговорился о Володе с почтенным старым черкесом.
— В нем текла не наша, не черкесская кровь, — говорил старик. — Но он знал наш язык, нашу веру, наши обычаи и уважал их. Мальчик чтил седую старость. Он снимал шапку, когда встречал на дороге человека старше себя. В кругу взрослых не выскакивал вперед, говорил только тогда, когда его спрашивали. И, хотя он был юношей, рассуждал, как мужчина.
Старик помолчал, выбил о камень черную прокуренную трубку и сказал:
— В нем текла не наша кровь,
Азардов направил Володю в Понежукай организовать партизанский отряд. Молодежь сразу потянулась к Володе. Он стал их признанным вожаком, и молодые черкесы готовы были идти за ним в огонь и в воду. Они собрали все оружие, которое удалось найти в ауле. По заданию Володи ходили к соседям за гранатами. Сам Володя два раза пробирался в Краснодар за патронами и трижды был у нас в отряде.
К сожалению, мне тогда не удалось повидать Володю. Но у меня до сих пор хранятся расписки, которые он давал, получая у нас автоматы и «лимонки». На маленьких смятых клочках бумаги стоит та самая подпись, о которой я уже упоминал: «Володя-батуринец из Краснодара».
В последнее свое посещение нашего отряда он долго беседовал с Николаем Николаевичем Слащевым, комендантом нашей партизанской фактории, и горько сетовал на то, что оружия у них мало и что пока еще невозможно начинать боевые действия. Это было примерно за неделю до того боя в лесу, весть о котором потом разнеслась по всей Адыгейской области.
Тому, кто не знает тогдашней обстановки в черкесских аулах, может показаться, что Володя сделал не так уж много: он собрал молодежь в отряд, который до того памятного боя никак не проявил себя. Но я хорошо знаю, какое значение придавали немцы этим аулам, расположенным у самого Краснодара, как велики были там немецкие гарнизоны и какую сложную сеть шпионажа раскинули они в Адыгее. И я утверждаю: даже то немногое, что сделал Володя, говорит о его недюжинном организаторском таланте, о смелости и выдержке. Не так-то легко было ему добыть оружие, еще труднее провезти его за много десятков километров мимо немецких постов, засад, гарнизонов и умело спрятать в тайниках.
За аулом стоял вековой дубовый лес. Он граничил с плавнями, которые переходили в песчаные отмели горной реки. Володя рассчитал так: если ему придется дать бой немцам, то этот бой целесообразнее всего навязать им в лесу. Только там может рассчитывать на успех его маленький отряд: всякий выход в открытую степь равносилен для него гибели. Володя спрятал оружие в дуплах старых дубов, спрятал с таким расчетом, чтобы в любом месте леса, при любой обстановке, у его бойцов были бы под рукой гранаты и патроны. Больше того: он еще раз тщательно исследовал звериные тропы через плавни, которые были ему известны с детства, а на берегу реки, там, куда выходили эти тропы, держал наготове большую лодку. Его ребята с громадным трудом (работать им приходилось только по ночам) подняли ее со дна реки, просмолили, привели в порядок.
Словом, Володя вдумчиво и заботливо готовился к своему первому бою. Ему нужно было еще дней десять, чтобы доставить в лес последний транспорт с оружием. Но обстановка сложилась так, что начать боевые действия
Началось с того, что два немецких солдата изнасиловали молодую черкешенку. Она не вынесла позора и бросилась в реку. Весть об этом, как молния, облетела аул, — и наутро немцев-насильников нашли зарезанными в сакле, где совершили они свое гнусное дело. Немецкий комендант приказал сжечь саклю. Сакля запылала. Вокруг собралась толпа. Слышался истерический женский плач, гневные выкрики стариков.
Немцы встревожились. Опасаясь восстания, они схватили десятка два пожилых черкешенок и объявили, что отправят их заложниками в Краснодар.
Аул заволновался еще сильнее. С минуты на минуту можно было ждать вспышки. Володя понимал: неорганизованное восстание в ауле обречено на неудачу. К тому же немцы по телефону вызвали подкрепление из города.
Володя стал уговаривать стариков. Он горячо говорил о том, что кровь будет пролита напрасно, что немцы дотла выжгут аул, перебьют женщин, стариков, детей. Ему удалось успокоить народ. Решено было не трогать немцев в ауле. Он же, Володя, должен был попытаться отбить черкешенок в лесу.
Володя согласился — другого выхода у него не было, — хотя он и не очень верил в успех.
Надо было спешить: конвой уже построился вокруг арестованных женщин, и с часу на час могло подойти вызванное немцами подкрепление из Краснодара.
Девушка, посланная Володей, пробралась к заложницам. Ей удалось им шепнуть, что в лесу их попытаются освободить. А сам Володя вместе со своими ребятами уже пробирался окольными тропами к лесу…
Был полдень, когда усиленный немецкий конвой, окружив плотным кольцом арестованных черкешенок, вошел в лес. Здесь их встретили сумрак и тишина. Даже птицы не перекликались в ветвях. Лучи солнца, пробившись сквозь густую листву, падали на траву и стволы деревьев яркими пятнами. Когда ветер проносился над верхушками деревьев, солнечные пятна перемещались с места и тогда казалось, что по лесу скользят неуловимые тени…
Неожиданно где-то справа тревожно застрекотала сойка. Ей ответил такой же стрекот слева. И тотчас по лесу пронесся дикий гортанный клич — боевой приказ черкесов.
Арестованные женщины, помня наказ девушки, упали на землю. Лес ожил. Справа, слева, сверху — отовсюду, со всех сторон загремели выстрелы. Нападавшие были хорошими стрелками: от первых же выстрелов замертво упало несколько немецких солдат.
Обер-лейтенант, командовавший конвоем, сразу сообразил, что нужно скорее выбираться из леса, — только на открытом месте он может рассчитывать на спасение. Но у самой опушки немцев встретил плотный огонь автоматов. Метко брошенная граната убила обер-лейтенанта. Немцы кинулись было обратно в лес. Но здесь снова их стали бить невидимые стрелки. Вскоре все было кончено: ни один немец не ушел из леса…
Как только конвойные после первого залпа метнулись к опушке, женщины, прячась за деревья, побежали в глубину леса. Молодой черкес, помощник Володи, отвел их к границе леса и плавней. Шальные немецкие пули тяжело ранили двух старых женщин.
Володя, у которого и гранат было мало, и патроны были на исходе, спешил увести свой отряд и черкешенок в спасительные плавни. Но, пока перевязывали раненых женщин, пока мастерили для них носилки, прошло с четверть часа. Внезапно с воющим визгом в лесу разорвалась первая мина: эта подошло из Краснодара немецкое подкрепление.