Записки президента
Шрифт:
Визит в Индию
Для России этот визит очень важен по нескольким причинам.
Во-первых, почему-то произошёл разрыв в наших контактах в течение последних лет.
А ведь в наших связях никогда не было чёрных пятен. Мы жили дружно. Отношения с Индией — главная часть общей стратегии в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Во-вторых, есть какое-то особое чувство к Индии — мы страны хоть и очень разные, совсем непохожие внешне, но есть в нашей судьбе что-то общее. (Не случайно у нас так любят индийское кино.) Мы, пожалуй, так же сентиментальны. Так же очарованы своей страной, своей природой, своей историей и культурой.
Ну
Бывший Союз расценивал Индию как форпост борьбы с мировым империализмом (то есть с США) и одновременно с так называемым гегемонизмом (то есть с Китаем). Разыгрывалась всегда довольно тонко эта индийская карта. Но мы не хотим её больше разыгрывать! Мы не хотим, чтобы две страны договаривались против третьей — то, чем так всегда гордился советский МИД, деля весь мир на зоны влияния, устанавливая везде свои маленькие, но форпосты, которые позднее рушились.
«Третьи» страны — это как раз и есть эти форпосты, эти «карты», которые разыгрывают в борьбе каких-то двух сил, двух лагерей.
А на самом деле никаких «третьих» стран давно уже нет. Устарел этот термин.
Это совершенно особый мир со своей судьбой, своей борьбой за лидерство, своей уникальной и своеобразной культурой, который становится все сильнее, все меньше зависит и от американцев, и от нас…
Разве можно смешивать бурно развивающиеся страны Южной Америки — ту же Аргентину с Бразилией — и действительно слаборазвитые, охваченные междоусобицей африканские страны?
И как не похожа балканская Европа, югославская, кавказская даже на соседнюю Турцию. Эта страна удерживается от любых агрессивных внешнеполитических демаршей, для неё главный приоритет — благосостояние, выдержка, мир.
Поэтому, когда говорят, что ельцинское правительство изменило многовековые приоритеты русской политики, политики российской империи, это полная чушь.
Никогда Россия не пыталась противопоставить себя западному миру. Наоборот, она тянулась всегда в этот круг, в цивилизованную Европу. И всегда с кем-то договаривалась, объединялась, начиная аж с восемнадцатого века. Конечно, мощную и необъятную Россию уважали, даже побаивались. И правильно делали. Но не боялись! Понимание истории, которое пропагандируют сегодня в России «непримиримые», антиисторично. Оно рассчитано на неграмотных.
Россия блокировалась с Англией и Австрией, с Германией, с Францией — с разными странами, в зависимости от обстоятельств.
Был лишь один эпизод, когда почти все выступили против России, — Крымская кампания.
Мы возвращаемся туда, где были всегда, — в Антанту, если хотите, в союз с западными державами. Но возвращаемся более сильными и более мудрыми, усвоившими горькие уроки тоталитаризма (сталинского коммунистического фапшзма) на своей шкуре.
Было время, когда СССР противостоял всему остальному миру, пытаясь очень многим странам навязать свою волю, очень многих втянуть в сферу своего влияния, то есть играл роль мирового жандарма. Но не надо изображать эту роль как глубоко традиционную, правильную в историческом контексте, мудрую и стратегически выверенную.
Это была ложная, даже фарсовая роль.
Теперь мы становимся лишь одной из сильных стран, но со сложной, специфической судьбой…
Человек в пятнистой форме…
Он стал таким же символом века, как ядерная бомба, жевательная резинка, рок-звезды и так далее. Человек с автоматом на плече, в тяжёлых ботинках ступающий по земле, делающий свою грубую и порой жестокую работу.
Мы в нашей стране долгое время жили в каком-то счастливом неведении. Хотя
Возникает вопрос: неужели Россия стала «банановой республикой», если тут все время идут перевороты, если люди в пятнистой форме (наши спецназовцы и десантники) уже «работают» в Москве, если только благодаря их участию удалось потушить пожар гражданской войны, вспыхнувший в недрах бывшего парламента?
…Ответ на такой вопрос простым быть не может. Там, где мир балансирует на грани, всегда появляются эти парни, другое дело, чей приказ они выполняют, кто ими командует — силы мира или войны. Похоже, что в последние годы их роль становится все более сдерживающей, стабилизирующей, идёт ли речь о силах ООН, о наших ли Российских Вооружённых Силах, которые на территории СНГ играют все чаще ту же функцию сдерживания. Человек в пятнистой форме — главное действующее лицо и на Кавказе, где дети растут с ощущением, что война была и будет вечной.
За гарантии всеобщего мира неожиданно пришлось заплатить большую цену. Джинн войны проснулся у нас дома.
Не случайно, что однажды он появился в Москве. В России. В совершенно мирной стране, которая не собиралась воевать. В стране, которая занята сейчас исключительно собственными экономическими проблемами. Советский Союз, который стал по-другому называться, все-таки остался единым пространством. Невозможно нам здесь отгородиться от того, что происходит в республиках.
То, что наши страны, скажем, Грузия и Россия, связаны поистине одной цепью, доказали события в Абхазии. Страшная трагедия грузин, вынужденных сотнями бежать из огненной Абхазии. Нестабильность в России немедленно повлекла за собой срыв мирных договорённостей, эскалацию бойни.
Терроризм и экстремизм — явления интернациональные. Политические игроки в бывшем российском парламенте не смогли найти опору в армии — они нашли её в тех регионах, где сейчас полыхает война. Вооружённую опору, обученные отряды боевиков. Пожар войны на бывших окраинах России лизнул и её сердце — Москву.
Как установить сегодня мир на Кавказе?
Я думаю, этот будущий мирный проект лежит на путях экономического развития. Ведь воюют сейчас не диктаторские, а демократические режимы. Всем лидерам предстоят выборы. Что они предложат людям, кроме воинственных лозунгов? Нужно начинать что-то производить и торговать. Нужно начинать богатеть (на что и была надежда при возникновении самостоятельных государств). Нужно искать контакты со всеми, кто хотел бы вложить деньги в страну. А для этого — прекращать военные действия.
Помимо задач экономической интеграции, задач коллективной безопасности, политического сотрудничества — перед нами стоит задача заново создать на бывшей территории СССР единое духовное пространство. Вернее, надо не дать его разрушить, постараться регенерировать, спасти то, что ещё до конца не успело отмереть.
Сейчас контакты между народами, между нашими культурами, между людьми как бы пущены на самотёк. Вместо того чтобы помочь этим контактам развиваться, мы их затрудняем таможнями, границами, паспортным контролем. Вместо того, чтобы сохранять единую культуру, поневоле разрушаем её (скажем, стало невозможно подписаться на московские издания в республиках). Неужели мы не понимаем, что человеческую общность, пусть даже возникшую при тоталитарном социализме, надо охранять, как охраняем лес, чистую речку, чистый воздух? Что подход здесь должен быть не просто политическим, но и нравственно-экологическим?