Записки провинциала
Шрифт:
А за «конкуренцией» с совершенно потрясенным лицом бегает милиционер.
Это мальчик, почти голозадый, в зеленой рубашке. На груди у него висит закрытый продолговатый ящичек.
Из-за этого ящика – всё дело.
– Беспатентная ж торговля! – растерянно бормочет милиционер, устремляясь за голозадым.
Кончилось представление обычно. Милиционер, запыхавшись, убежал к своему посту, а торжествующая «конкуренция Моссельпрому» занял место у кирпичной стены и заорал:
– Граждане, автомат
Граждане, заливаясь смехом, стеклись в большом числе и удивленно рассматривали висящий на мальчике ящик.
Вверху ящика большими, выведенными химическим карандашом буквами-колесами красовалась надпись: «Ав-то-мат». Над узкой щелью внизу была другая надпись: «Брось 1 копейку».
– Ну и брошу! А что будет?
– Папироса выпадет!
– А если двухкопеечную монету положу?
– Две выскочат!
Две копейки тихо скользнули в щель. Толпа напряглась.
Следующее мгновение было для мальчика триумфальным.
Две папиросы «Крем» (20 штук – семь копеек), одна за другой, выкатились из ящичка.
Продавец «оригинального подарка» страшно захохотал:
– Молодчина! Полная конкуренция Моссельпрому!
Между тем конкурент моссельпромских автоматов деловито и охотно давал объяснения своему дивному прибору.
Черная старуха проходила мимо и полюбопытствовала узнать, что случилось.
– А ты посмотри, бабушка! – вежливо заметил бородач с раздвижной моделью мужского тела. – Чего здесь увидишь, того на том свете за красненькую не покажут.
И прямо перед ее глазами раздвинул свою модель так, что старушка увидела брюхо, наполненное желтыми и красными кишками.
Старуха отпрянула сразу шагов на десять, толпа шарахнулась от пролетавшей машины, а юный «автомат», завидев подходящего «мильтона», быстро перекочевал в более безопасное место.
Как заправский изобретатель он переносил гонения покорно. Он уже знал, что все изобретатели были гонимы.
Другой, однотипный с нашим изобретателем мальчик ходит по редакциям московских газет. Это поэт.
На голове он носит котелок. Кто-то подарил.
Стихи он пишет презабавные.
По ним видно, что наибольшее впечатление на него оказало стихотворение:
Я пришел к тебе с приветомРассказать, что солнце встало…Все его стихи (он плодовит и пишет каждый день) подражательные цитированному.
Этот мальчик – настоящий поэт, заправский. Он читает свои стихи всем желающим слушать его. За это он просит разрешения напечатать их на машинке.
Как настоящий поэт он хочет видеть свои произведения в печати, хотя бы и машинной.
Печатает он сам.
Оба эти мальчика, несомненно, будут интереснейшими
Вечер в милиции
В отделении милиции часы бьют шесть. Камеру предварительного заключения уже украшают собою трое преждевременно упившихся граждан, но самое главное – еще впереди.
Пока дежурный возится с двумя необычайно печальными китайцами. Вчера они приехали в Москву из Семиреченской области и сразу заблудились. Дежурный пытается узнать, где они остановились, но китайцы от печали не могут выговорить ни слова; кстати, они не знают русского языка, а дежурный не знает китайского. Положение безвыходное, и китайцы уходят.
На смену им появляется буфетчик из управления гостиницами.
– Ровно девять лет живу у вас, – гудит он, – и никогда ни одного подобного случая.
– В чем дело?
– Прошу вас, любезный товарищ начальник, снять штраф. – А вы дебоша не устраивайте в пивной…
А этом месте беседы за дверьми раздается великолепный рев, и дворники вносят здоровенного детину. Он пьян настолько, что может только плакать. Горько рыдающего, его водворяют в камеру, а отобранным на ночь вещам составляют опись.
– Денег 4 р. 6 к. Цепочка желтого металла. Старый кожаный черный бумажник. Больше ничего.
Утром, когда пьяный проспится, ему отдают его вещи. Оставлять при нем опасно – товарищи по камере очистят.
– А ты чего сидишь?
Беспризорный, засевший на подоконнике, мрачно отвечает:
– Со всех парадных гонят. Мне холодно.
– Ну, и здесь тоже нельзя.
Беспризорный угрюмо помалкивает.
Привели шинкаря. Он неохотно вытаскивает из кармана полбутылки хлебного вина.
– Еще вынимай!
Ставит на стол еще бутылку.
– Этот продавал, – говорит постовой, – а вот этот покупал. Два с полтиной бутылка.
Пишется протокол. Утренних пьяных после протрезвления выпускают. Они страшно кряхтят.
– Вязали меня? – спрашивает один из них.
– Вязали!
– Так я и знал! – горестно отмечает пьяный. – Удавить меня надо!
Судьба Аполлончика
Настоящая его фамилия – Танькин.
Кровь в нем перемешана с молоком.
Со щек Танькина никогда не слезали розы.
Этот чертовский милиционер был так красив, что у дешевых гетер с Цветного бульвара перехватывало дыхание, и от радости они громко, прекрасно и нецензурно ругались.