Записки рецидивиста
Шрифт:
— Это тебе от меня.
— За что?
— За то, что ты такая красивая.
Буфетчица ответила:
— Спасибо. Но что-то раньше я тебя здесь не видела.
— Я недавно сюда приехал. Да вот незадача, в тебя влюбился. Хочу познакомиться.
— Познакомиться можно, только я замужем. А звать меня Аня.
— Жаль, очень жаль. Дим Димыч. Будем просто друзьями, — ответил я.
Тут пачками повалила молодежь. Кто в буфет, кто в залы; заиграла музыка, танцы начались. Я зашел в зал, стал присматриваться. Возле заводской Доски почета стояла девушка
«Что такое, облом какой-то, весь общепит расхватали», — размышлял я, когда после танцев возвращался в общежитие. Зашел в комнату, а там пьянка вовсю идет. Саня пьяней всех и выступал больше всех:
— О, капитан! Покоритель женских сердец приплыл. Расскажи, расскажи, в какую лужу свой якорь бросил.
— Саня, отстань от парня, — урезонил его Володя.
— Пусть капитан выпьет с нами, — сказал Саня и налил стакан водки.
Я выпил, покушал, разделся, лег в кровать и стал читать «Тихий Дон». Леша и двое других ребят легли тоже, они с утра уходили в плавание. Володя и Саня остались за столом играть в карты в рамс.
Я лежал и думал. На работу решил пока не устраиваться. Начиналось лето. Думаю: погуляю лето, а там видно будет. Милиция в общежитие не ходит. Никто никакой прописки не требует. Живи себе.
В клубе в буфете познакомился как-то с местным парнем Юркой Бахаревым. Жил он в затоне около завода вместе с отцом, старший брат сел в тюрьму на восемь лет. Еще раньше я заметил: Юрка — хулиган отъявленный, подраться ему было запросто. Танго он танцевал не как все, а как-то особенно, девушку всю прямо выкручивал.
Мы сидели в буфете, пили пиво, и я спросил Юру:
— У тебя есть знакомые девушки? Познакомь меня.
— Это сейчас, мигом, айн момент. Да вот и они. На ловца и зверь бежит.
Мы допили пиво, подошли к девушкам, Юра сказал:
— Мой друг, познакомьтесь, не пожалеете, покоритель морей и океанов. Колумб двадцатого века.
Я познакомился с девушками: одну звали Таня, другую — Нина. Таня была высокая, слишком худая, и лицо все в веснушках. А вот Нина мне понравилась. Маленькая, толстенькая, с большущими грудями и красивая. Лицо у нее было курносое, а глаза голубые-голубые. Я обратился к Нине:
— Нина, разрешите этот вечер посвятить вам. Вы перевернули мое сердце килем вверх.
Заиграл вальс, и я пригласил ее танцевать. Уроки нашей Веры Григорьевны, завуча детдома, не прошли даром. Нина рассказала, что живет здесь недалеко, на Волочаевке, одна остановка на трамвае в сторону города. Живет вдвоем с отцом, мама умерла.
В соседнем зале баян заиграл цыганочку, все устремились туда, мы с Ниной тоже. Там Ваня, парень из нашего общежития, лихо отплясывал. Во мне заиграла жиганская кровь.
— Нина, хочешь,
— А ты можешь?
— Как получится.
Когда Ваня кончил плясать, я подошел к баянисту и попросил:
— Повтори цыганочку, только играй три выхода и на третьем прибавь обороты. Лады?
Баянист заиграл, крикнул: «Давай, Вася!» Я выскочил в круг. Плясал я так, как если бы от этого зависела моя жизнь, показал все, на что способен. Когда закончил танцевать, услышал бурные аплодисменты и возгласы: «Браво! Вот это танец. Так еще в этом клубе никто не танцевал».
Подошел Юра Бахарев, сказал:
— Вот это класс, Дима. Здорово. Где только ты научился?
— В детдоме, на флоте, в общем, долго рассказывать. Пошли лучше танцевать с девчатами.
Я пригласил Нину на танго. После танцев пошел ее провожать, а Юру попросил:
— Проводи Таню.
— Знаешь, Дима, она не в моем вкусе, но если надо пожертвовать собой ради друга, я готов.
Мы с Ниной пошли по улице, трамвай уже не ходил. Я рассказывал ей про море, про штормы, про рыб, каких встречал на своем пути. Не заметил, как подошли к двухэтажному дому.
— Вот здесь я живу на втором этаже, тридцать вторая квартира, — сказала Нина.
Мы зашли в подъезд, я обнял ее и слегка поцеловал. Она ответила поцелуем. Я прижал ее сильнее и крепко поцеловал. В этот момент что-то хрустнуло, потом треснуло. Нина отпрянула со словами:
— Обнимаешься, как медведь, все косточки затрещали, и лифчик лопнул.
— Прости, Нина. Это я от любви к тебе и страсти. А лифчик я завтра тебе новый куплю, самый красивый, с кружевами, какой найду в городе, скажи только размер. Хотя не надо, и так ясно, самый большой буду искать. Давай завтра встретимся в обед возле магазина. А может, я тебя чем-то обидел? Прости.
— Нет. Ты что, Дима.
Договорились встретиться завтра днем.
В назначенное время подошел к магазину. Нина задержалась, я даже немного разволновался. Постепенно успокоился, увидев ее в другом конце улицы, она шла ко мне. Мы поздоровались, и я пригласил ее к себе, сказал:
— Пойдем ко мне пообедаем, а то я еще не завтракал.
Нина не возражала. Пришли в общежитие, поднялись в комнату, дверь я закрыл на ключ. Сели за стол, я налил в стаканы вино.
— Давай, Нина, выпьем за наше знакомство и за нашу настоящую дружбу. Ты не против?
— Нет, — сказала Нина.
Мы выпили, закусили, я еще налил по стакану, тоже выпили. Я видел, как ее голубые глаза покрываются туманом, налил еще по стакану.
— А теперь выпьем за любовь. За нее-то мы еще не пили.
— Ой, Дима, я совсем уже пьяная.
— Ну ладно, выпей хоть полстакана.
— Ладно, только полстакана и больше ни-ни.
— Хорошо, ты только закусывай получше, — сказал я, и мы выпили.
Я видел, как она «поплыла», помог ей снять свитер, помог прилечь на кровать, сам сел рядом. Она взяла меня за руку, притянула к себе, и мы стали целоваться. Я почувствовал, как меня начинает бить озноб, сказал: