Записки Русалочки
Шрифт:
Ночью, когда Иво спал, я собрала свои вещи и вышла из поместья Видхэмов. Вышла, чтобы больше никогда не вернуться. Я не стала оставлять записку, потому что мне нечего было сказать, кроме того, что я не умею любить. Но Иво и так это понял…
Иногда бывает так грустно, как будто с души облетают листья, как будто в ней наступает долгая, безразличная, безрадостная осень. Осень одиночества. И всем нам хочется выть, как волк или как брошенная во дворе собака… А еще бывает так: на душе собираются тучи, и гонят, гонят нас в то место, где никто никогда не сыщет, как
Сейчас я чувствую, как боль, горечь и одиночество съедают меня изнутри. И невольные слезы капают на эту бумагу. На эти испещренные радостями и горестями листы моей жизни…
Айкин, штат Иллинойс, полицейский участок, тринадцатое августа…
Полицейский, полный розовощекий мужчина лет тридцати, сидит спиной к окну, из которого вовсю плещут солнечные лучи. Напротив него, съежившись на стуле, как побитый котенок, сидит зареванная девушка в изорванном платье и с синяками на руках, шее, плечах…
Полицейский:Значит, вы говорите, что приехали из Англии по обмену? И надолго вы планируете здесь остаться?
Девушка, всхлипывая:Какое это имеет значение? Неужели вы не слышали того, что я сказала?
Полицейский, хмурясь:Прекрасно слышал. Дорогая, здесь все имеет значение. Любая деталь. Уж мне-то виднее… Отвечайте на вопрос.
Девушка, с трудом сдерживая рыдания:Да, по обмену… В Кентербери, в графстве Кент, сейчас гостит американская семья. И я уверена: то, что произошло со мной, не произойдет с ними в Англии.
Полицейский, хмурясь еще сильнее:Не был бы так уверен, милочка. Нравы везде одинаковы. И люди тоже. Итак, рассказывайте подробно, что с вами произошло.
Девушка, в отчаянии:Но я же только что рассказала…
Полицейский:Вы больше плакали, чем рассказывали. Мне нужны подробности. Без фактов я ничего не смогу сделать.
Девушка, сделав над собой усилие:Хорошо… Мне нужно было купить молока, и я пошла в супермаркет.
Полицейский:На вас было именно это платье?
Девушка:Какая… Смиряясь: Именно это…
Полицейский:И что же было дальше?
Девушка:Я уже возвращалась, когда ко мне подошел он.
Полицейский:Кто — он?
Девушка:Тот мужчина, который на меня напал, который пытался… Ну… вы понимаете…
Полицейский, со снисходительной улыбкой на лице:Ничего я не понимаю… Подробности и еще раз подробности. Как его звали, кто он такой и все в этом ключе…
Девушка,
Полицейский, закуривая:Так что же, вы пошли с незнакомым человеком? Не знаю девушек, которые поступили бы так опрометчиво…
Девушка, краснея от гнева:Но он ведь просил о помощи! Я ведь говорила! Он сказал, что у него больная мать, которую не с кем оставить. А ему, по его словам, нужно было отлучиться в аптеку…
Полицейский, насмешливо:Так вы верите всему, что вам говорят?
Девушка, недоуменно:Я привыкла помогать людям.
Полицейский, выпуская клуб дыма изо рта:Тогда вам очень повезло. Все могло быть куда хуже… А вы отделались только синяками и порванным платьем…
Девушка:Синяки, платье? Но ведь он, он пытался… Я боролась с ним так долго, и он успел… Он… Я не могу об этом рассказывать, не могу… Это было так омерзительно… Мне кажется, это длилось вечность… Я не знаю, как я теперь буду жить, как смогу забыть… Меня трясет от отвращения, понимаете, трясет…
Полицейский, с ухмылкой:Мне сложно вас понять… Если хотите, у нас есть валерьянка… А что касается того, о чем вы рассказали… Едва ли я чем-то смогу помочь. Во-первых, вы даже не знаете его имени. Во-вторых, вы пошли с ним добровольно. Еще раз повторяю: вам очень повезло. Вы ведь все-таки смогли вырваться… Идите домой, девочка. Синяки пройдут, платье можно заштопать… У нас и без вас полно всяких дел…
Девушка, потрясенно:Так что, вы ничего не сделаете? Но ведь он должен быть наказан! Что, если это случится с кем-нибудь еще? С вашей сестрой, с вашей женой?!
Полицейский, хмурясь:Ну других-то не впутывайте… Жены у меня нет, а вот сестра — приличная девушка, не пойдет с незнакомцем куда попало…
Девушка хочет что-то ответить, но ее захлестывают рыдания. Занавес.
Вот я и рассказала об этом. Своему дневнику. Но даже ему я так и не смогла рассказать о том, как это происходило, о том ужасе и омерзении, об отвращении и боли, которые я испытала тогда, тринадцатого августа… Я долго пыталась об этом забыть. Но, увы, так и не смогла перебороть свой страх…
Иво Видхэм закрыл тетрадь, отер капли пота со лба и внимательно посмотрел на Мэтью Свидса.
— Каким же я был идиотом, каким же я был слепцом… — прошептал он. — Бедная девочка, бедная моя Русалочка…
— Сейчас не время жалеть ее, — ободряюще улыбнулся Мэтью. — Но время ей помочь. Все ее страдания — у нее на лице. И мне самому больно так же, как ей. Конечно, с моей стороны не слишком красиво было красть ее дневник и отдавать тебе, но… Но мне хотелось, чтобы ты все понял. Потому что только ты, Иво, можешь ей помочь.