Записки школьного врача
Шрифт:
– Ну, если расценивать как проявление эксгибиционизма…
– Эксгибиционизм – это другое. Он же не тряс напоказ своим…
– Не знаю, что и сказать, если честно. Я же не психиатр.
– А вот нам не помешал бы школьный психиатр…
– И стоматолог, и гинеколог, и травматолог! Давайте не будем мелочиться, а отдадим первый этаж под гимназическую клинику. Главный врач у нас уже есть…
Звонок прервал обмен мнениями. В половине третьего меня вызвали к директору.
– Леонардовна не в духе, – шепнула мне Марина. Лицо у нее было
– Садитесь, Сергей Юрьевич, разговор у нас будет долгим!
«И неприятным…» – добавил я про себя. Придал лицу самое внимательное выражение, сел на стул и приготовился внимать.
– При знакомстве вы произвели на меня приятное впечатление…
– А потом оно превратилось в неприятное…
– …мне показалось, что я нашла в вас не просто наемного сотрудника, а единомышленника…
Вот как?
– …человека, которому небезразлична наша гимназия, человека, у которого болит душа…
Все мы в какой-то степени душевнобольные…
– …за наше общее дело, человека инициативного, способного возглавить медицинское направление…
Мама дорогая, неужели у нас и впрямь будет создаваться гимназическая клиника?
– …и не только исполнять мои поручения, но и предлагать мне какие-то новые направления в работе…
Лучше уж сразу уволиться! Просто прийти и подать заявление. Так будет безболезненнее.
– Вы понимаете, что ваша работа – это не бездумное выполнение должностных обязанностей от сих до сих, а полное решение проблем на данном направлении? Чтобы все было как надо.
– Понимаю, Эмилия Леонардовна.
– Понимаете? Тогда почему за все это время вы ни разу не пришли ко мне с каким-нибудь деловым предложением? Хотя бы с одним? У вас отсутствует инициативность? Вы не можете просчитывать возникновение проблем на своем участке работы? Вы не способны анализировать?
Вот почему, когда разговариваешь с начальством, то сразу же начинаешь чувствовать себя полным кретином? Это только я такой или все? И что это вообще – комплекс, который вырабатывают у подчиненных начальники, или же пробуждение глубинной сущности в стрессовой ситуации? По выходе на пенсию, если, конечно, доживу, можно будет засесть за философский труд по этой теме. Как раз и материал накопится…
– Что вы молчите? Язык проглотили?
– Я слушаю вас, Эмилия Леонардовна.
– Сергей Юрьевич, вы что – издеваетесь?! – Эмилия Леонардовна подпрыгнула в кресле и звучно стукнула кулачком по столу. – Я битый час талдычу вам, что хочу услышать ваши предложения, а вы собрались слушать меня! Я хочу знать ваше мнение! Я хочу слышать ваши предложения! Я хочу убедиться в том, что у меня работает опытный квалифицированный врач, а не великовозрастный ребенок, у которого я должна стоять над душой!
Все мы – великовозрастные дети, если разобраться. Предложения? У меня было предложение для директора – попить успокаивающие
Разумеется – я не стал озвучивать это предложение.
– Вы молчите… – Эмилия Леонардовна немного успокоилась, во всяком случае уже не кричала. – Хорошо, тогда я задам вопрос – что вы скажете по поводу ученика, помочившегося во время урока?
– Это очень плохо.
Ну что я еще мог сказать?
– Что вы как гимназический врач можете предложить для предотвращения подобных ситуаций?
– Установить биотуалеты в каждом классе? – вырвалось у меня.
Честное слово – я не хотел, не собирался, не думал издеваться над начальством. Просто у меня уже голова шла кругом. Я растерялся, вот и ляпнул не подумав… – Какие биотуалеты?! – лицо Эмилии Леонардовны побагровело. – Вы в своем уме?! Какие могут быть биотуалеты?! При чем здесь биотуалеты?! Нет, вы невыносимы!..
Бесновалась она минут десять. Я узнал о себе много интересного. Бездельник, ограниченный тип, никудышный специалист, ноль без палочки… разве что коновалом меня не назвали, и на том спасибо. В один момент я чуть было не встал и не высказался по поводу светлой личности Эмили Леонардовны, но сумел взять себя в руки. Пусть успокоится, тогда и поговорим. Если еще будет о чем говорить.
Когда силы иссякли, Эмилия Леонардовна откинулась на спинку кресла, обмякла и нажатием кнопки вызвала секретаря. Опытная Марина появилась с подносом, на котором стоял немного запотевший стакан с водой. На меня она даже не взглянула. Эмилия Леонардовна залпом осушила стакан, заливая холодной водой внутренний жар, и взмахом руки отпустила Марину.
Тишина способствует работе мышления. Пока Эмилия Леонардовна приходила в себя, я напряженно думал над тем, что я как гимназический врач могу ей предложить. Что предпринять для того, чтобы ученики справляли нужду в отведенных для этого местах? Развесить таблички? Смешно! А больше ничего в мою голову не приходило. Но я чувствовал, нет, не чувствовал, а знал, что у Эмилии Леонардовны есть ответ на этот вопрос, только она хочет услышать его от меня. Нет, она хочет озвучить его сама, но озвучить не просто так, а опустив меня ниже плинтуса. Играем в древнюю игру «Я – начальник, ты – дурак», тешим самолюбие.
Пауза затянулась настолько, что я уже подумал – а не уйти ли мне? Но Эмилия Леонардовна словно прочитала мои мысли.
– Приходится обо всем думать самой, и это чудовищно изматывает, – сказала она, словно извиняясь за свое буйство и сказанные во время него слова.
– Если так реагировать – то да, – холодно ответил я.
– А как можно реагировать, когда речь идет о деле всей твоей жизни? Эх, Сергей Юрьевич, вам меня не понять… Вот повзрослеете, поднакопите денег и опыта, откроете свою клинику и тогда вспомните Эмилию Леонардовну…