Записки следователя (Старый знакомый, рассказы)
Шрифт:
Ленька, прищурясь, посмотрел на него и весело сказал:
– Далеко пойдешь. Далеко пойдешь, Плевако. Но домой ты сейчас не пойдешь. Бог с ней, с жалобой. В другой раз подпишу... Верно, Валентина Ивановна?
– Вам виднее,- ответила женщина.
Ленька посмотрел на нее и, взяв ее руку, сказал:
– Красивая вы. Большой красоты женщина. Легко жить будете.
– Как знать, - почему-то вздохнула она.
– Факт, - настаивал Ленька.
– У меня слово и рука верные. Потом не раз вспомните...
"Ассистенты" между тем заканчивали свою работу.
– Богат улов нынче, Леонид Пантелеевич, - почтительно сказал один из них.
– Давно так не фартило.
– Да очень благородно все получилось, - произнес другой.
– И публика хорошего воспитания - ни один фраер даже не пикнул, честное слово...
– Чего удивляетесь, чижики?
– ответил Ленька.
– Настоящей работы не видали? Сами знаете, с кем пришли...
– Орел!.. Чистый орел!
– восхищенно воскликнул один из "ассистентов", глядя на Леньку влюбленными глазами.
Самодовольно улыбаясь, Ленька молча разглядывал груду драгоценностей. Потом он выбрал самое большое бриллиантовое колье и протянул его Валентине Ивановне.
– Вот, - тихо сказал он, - возьмите. Возьмите на память о Леньке Пантелееве, о нашей встрече. Валентина Ивановна густо покраснела.
– Что вы? Зачем? Это... это неудобно. Маснизон, страшно испугавшийся, что ее отказ рассердит Леньку, вскочил и начал совать ей в руки колье.
– Возьмите, возьмите, - суетился он, - возьмите, это даже принято... Отказываться нельзя.
Вконец растерявшаяся Валентина Ивановна взяла колье.
– Мерси, - шепнула она.
– Ну вот и прекрасно, - обрадовался Маснизон.
– Идиот, - зло бросила ему Валентина Ивановна.
Ленька залпом опрокинул бокал вина, встал, молча поцеловал женщине руку и быстро ушел. Свалив награбленные вещи в мешок, "ассистенты" бросились вприпрыжку за ним.
Минуту в ресторане стояла тяжелая тишина, потом за одним из столов вскочил немолодой тучный человек в смокинге и, сорвав модное пенсне на золотой цепочке, истошно завопил, с выпученными от напряжения глазами:
– Полицию!.. Полицию сюда... Эй, человек, звоните в полицию...
Седой сухощавый официант почтительно к нему склонился и тихо, но отчетливо произнес:
– Седьмой уж год, как нет полиции, ваша милость. А в угрозыск я сейчас позвоню...
Через несколько дней, глубокой ночью, в подвале старого мрачного дома на Обводном канале Ленька отстреливался от агентов угрозыска, окруживших дом.
Агенты угрозыска не отвечали на выстрелы, им было приказано взять Пантелеева живым. Дверь в подвал трещала под их напором, но не подавалась. Один из них был уже убит, другой тяжело ранен, но все-таки они точно выполняли приказ и не применяли оружия.
Ленька отстреливался из большого маузера, в запасе у него были два заряженных кольта и несколько маленьких ручных гранат. Он рассчитывал пробиться.
Но один из агентов угрозыска, самый молодой, выбил окно, выходившее из подвала на улицу, и, маленький, ловкий,
Истекающий кровью агент, собрав последние силы, прыгнул на Леньку и свалил его с ног. Они сцепились и, хрипя, катались по полу. Ленька насквозь прокусил агенту руку, в клочья разорвал на нем рубашку и начал его душить. Тяжело раненный агент обессилел и перестал сопротивляться.
Но в этот момент рухнула, наконец, дверь, и Леньку с трудом оторвали от агента.
Приказ был точно выполнен - Ленька даже не был ранен.
Потом его снова судили. Перед открытием судебного заседания Ленька через начальника конвоя вызвал следователя, который вел его дело.
– Очень большая просьба есть, - сказал он следователю с вымученной улыбкой.
– Мне несколько дней жить осталось: сами понимаете, от расстрела два раза не бегут, как человека прошу вас, гражданин следователь...
И он неожиданно впервые заплакал. Потом, успокоившись, просил разыскать одну даму, по имени Валентина Ивановна, которую он видел тогда, в ресторане.
– Передайте ей, - сказал он, - пусть придет на суд, пусть сядет впереди. Видеть ее хочу, еще раз взглянуть. Передайте, пусть непременно придет - я люблю ее...
1939
"СУДЕБНАЯ ОШИБКА"
Представьте себя в положении человека, которому по долгу службы надо разрешить запутанное уголовное дело. По делу привлечено трое, им предъявлено серьезное обвинение в вооруженном грабеже с убийством. Один из них полностью признает свою вину, подробно рассказывает о том, как именно он совершил это преступление, и уличает в соучастии двух других, своих товарищей по скамье подсудимых. Признание его не голословно - оно подкреплено самим фактом вооруженного грабежа с убийством, а также вещами, взятыми при ограблении и обнаруженными затем у него.
И, тем не менее, остальные подсудимые всё отрицают. Правда, они не могут привести в свое оправдание ничего существенного, они не могут ничего противопоставить беспощадным разоблачениям своего соучастника. Правда, они бесконечно путаются в отдельных деталях и обстоятельствах этого дела, они отрицают сегодня то, что признавали вчера. Они ежечасно входят в противоречие друг с другом и со свидетелями, они беспомощно барахтаются в опутавшей их сети косвенных улик.
И несмотря на все это, со всей силой предсмертного человеческого отчаяния, угрюмо, с упорством, которое может показаться душевной тупостью, они твердят свое наивное "нет". Они повторяют отрицание своей вины и в последнем слове.
И вот вы уже в совещательной комнате, где вместе с народными заседателями должны решить судьбу этого дела, судьбу, честь и жизнь этих людей. Да - жизнь, потому что, если вы признаете их виновными в этом тяжком преступлении, вам останется произнести только одно слово: расстрел.
Все говорит против них - убийственные показания их соучастника, обстоятельства дела, множество косвенных улик, их собственное прошлое, далеко не безупречное, подозрительность их поведения, угрюмость их облика, сбивчивость их показаний.