Записки следователя
Шрифт:
– Скажи, милый, - вдруг спросила Вера Ивановна, - ну представь себе, что вдруг... вдруг этот человек явился бы к тебе... Что бы ты сделал? Как бы ты поступил?..
Доктор Арзуманян улыбнулся и нежно посмотрел на жену.
– Ты задаешь странный вопрос, Верочка,- ответил он, глядя ей прямо в глаза, - разве ты меня не знаешь? Я просто схватил бы этого негодяя за шиворот и потащил бы его в милицию... Однако, - добавил он, взглянув на часы, - пора спать...
Около трех часов ночи доктор проснулся. Кто-то звонил. Недоумевая, кто бы это мог в такое время прийти, он накинул халат и пошел отворять.
– Простите, ради бога, - вежливо сказал неизвестный, - но, судя по этой карточке, вы врач?
– Да, - ответил доктор, - я хирург...
Но, сказав это, он почувствовал, что дальше ему говорить уже трудно. Дело в том, что, несмотря на полумрак, царивший в передней, он ясно увидел, что правая рука человека, стоявшего перед ним, забинтована. Доктора охватил такой страх, что он пошатнулся и прислонился к стене, чтобы не упасть.
– Так вот, доктор, - спокойно продолжал неизвестный, - я еще раз приношу свои извинения, но прошу оказать мне помощь. Дело в том, что я легко ранен в руку... Такая, знаете ли, романтическая история. Любимая женщина, муж... Одним словом, вы понимаете...
– Э-э-э... Очень рад... То есть я хотел сказать... Одним словом, проблеял доктор, сам не понимая, что он говорит, - очень приятно...э-э-э...
– Мерси, - галантно поклонился неизвестный и, не слушая дальнейшего лепета доктора, легонько отодвинул его плечом в сторону и, войдя в переднюю, аккуратно запер за собою дверь.
– Где ваш кабинет?
Доктор неуверенно поплелся в кабинет, молодой человек следовал за ним.
– Должен вам сказать, - говорил он, - что я, конечно, мог бы обратиться в любую поликлинику или амбулаторию. Но, сами понимаете, огнестрельное ранение. Начнутся расспросы, милиция... Может всплыть имя этой женщины, может пострадать ее честь... Я и решил в частном порядке... Вы меня понимаете, доктор?
– Безусловно... что за вопрос, - поспешил согласиться Арзуманян, понемногу приходя в себя.
Вера Ивановна проснулась, услышав голоса в кабинете мужа. Она оделась, вышла в коридор и вызвала мужа.
– Что случилось,- спросила Вера Ивановна,- кто это там?
– Пришел этот бандит,- запинаясь, пролепетал Арзуманян.
Вера Ивановна побледнела. Она увидела, что муж взволнован еще больше, чем она. Это почему-то заставило ее успокоиться.
– Иди к нему, - прошептала она, - а я спущусь к управдому и оттуда позвоню в милицию...
Арзуманян тускло посмотрел на жену; потом он больно сжал ей руку и сердито прошептал:
– Ты сошла с ума! Какое нам дело? Не говори глупостей. Если мы его выдадим, то завтра его сообщники зарежут нас, как цыплят. Ты не знаешь этих уголовников...
И, резко повернувшись, он ушел в кабинет. Ночной пациент встретил его подозрительным взглядом.
– С кем это вы там шептались?
– спросил он, глядя на врача в упор. Смотрите, доктор...
– Жена проснулась, - виновато произнес Арзуманян.
– Я ее успокоил...
И доктор промыл рану в руке этого человека, извлек пулю, застрявшую в мякоти, и привычно сделал перевязку.
– Ну, вот и все, - оказал он, - но
– Благодарю вас, - снова переходя на любезный тон, мягко произнес неизвестный, - тогда я снова зайду к вам. Вот...
И он протянул доктору деньги. Арзуманян покорно их принял.
Как только захлопнулась дверь за ночным пациентом, началась первая семейная ссора. Вера Ивановна плакала, кричала на мужа, упрекала его в трусости. Доктор пытался оправдываться, но это еще больше раздражало Веру Ивановну.
– Стыдись, - говорила она, - ты вел себя, как шкурник, как обыватель, как трус!.. Мне горько, что у меня такой муж!.. Как ты мог так поступить?..
Уже на рассвете супруги примирились. Доктор клятвенно обещал жене, что если этот человек вторично явится ("А он явится, безусловно явится, вот увидишь", - говорил доктор), то он его задержит.
– Я не струсил, - продолжал Арзуманян, - честное слово, нет... Но это было так неожиданно, что я растерялся, пойми, Верочка...
На следующий день вечером неизвестный снова пришел. На этот раз дверь отворила Вера Ивановна,
– Простите, доктор дома?
– спросил он. Вера Ивановна взглянула на его перевязанную руку и поняла, кто пришел.
– Дома,- сказала она,- пройдите. И проводила пришедшего в кабинет мужа. Потом она прошла в столовую и тихо сказала Арзуманяну:
– Он пришел. Я пойду к управдому. Хорошо?
– Не надо, - ответил Арзуманян.
– Я сам после перевязки выйду с ним на улицу и сдам его постовому милиционеру.
Вера Ивановна согласилась. Доктор прошел в кабинет, снова промыл рану, сделал перевязку и вместе с пациентом вышел из квартиры. Вера Ивановна, волнуясь, ожидала его возвращения. Наконец, он пришел, открыв своим ключом дверь.
– Ну?
– спросила она.
– Видишь ли,- промямлил Арзуманян,-дело в том... Ах, как не повезло... Одним словом, постового милиционера почему-то не оказалось на месте. Наверно, ушел куда-нибудь...
И доктор начал старательно чистить воротник своего пальто. Впрочем, в этом не было никакой нужды; воротник был абсолютно чист.
Утром, придя на работу, я увидел в приемной молодую женщину. Она подошла ко мне.
– Мне нужно к старшему следователю, - сказала она,
– Я вас слушаю. Пройдемте в кабинет. В кабинете женщина сообщила, что ее фамилия Арзуманян, что муж ее врач и что явилась она в прокуратуру для того, чтобы заявить о преступных действиях мужа, который из трусости фактически стал укрывателем преступника.
И Вера Ивановна подробно рассказала обо всем, что произошло за эти два дня.
– Я пришла к вам, ничего не сказав мужу, - продолжала она.
– Дело в том, что этот человек может прийти к мужу еще раз. Поэтому есть, мне кажется, возможность задержать его.
Я записал все, что рассказала Вера Ивановна. Она подписала протокол.
– Скажите, - спросила ока, уже уходя, - что грозит моему мужу?.. Я понимаю, что он виноват, но... но мне все-таки жаль его...
В тот же вечер человек с перевязанной правой рукой был задержан в подъезде дома, в котором жил доктор Арзуманян. Он в третий раз направлялся к врачу.