Записки солдата
Шрифт:
Только англичане нашли оружие, которое смогло пробить толстую лобовую броню "Пантеры", - это были их старые 17-фунтовые пушки, которыми они вооружили танки "Шерман", полученные по ленд-лизу. Я рассказал Айку, что командир одной американской дивизии видел эти пушки в действии, и предложил установить их в наших танках "Шерман". Но когда я попросил Монти выяснить, могут ли англичане вооружить 17-фунтовыми пушками хотя бы один танк "Шерман" в каждом американском танковом взводе, он ответил, что английское артиллерийско-техническое управление и без того перегружено английскими заказами.
К этому времени мы уже доставили на берег восемь дивизионов длинноствольных 90-миллиметровых зенитных пушек. Подобно 88-миллиметровым орудиям, 90-миллиметровые пушки представляли собой универсальные орудия, из которых можно было вести огонь не только по самолетам, но и стрелять прямой наводкой по наземным целям. Но, подобно 88-миллиметровым пушкам, 90-миллиметровые орудия также были громоздки и тяжелы. Их трудно было передвигать и устанавливать на огневых позициях. Тем не менее мы отдали приказ перебросить на фронт несколько дивизионов 90-миллиметровых пушек для создания второго рубежа противотанковой обороны в тылу наших "Шерманов". В дальнейшем на протяжении всей войны наше превосходство в танках было, в первую очередь, за счет их количества, а не качества.
В тот вечер Эйзенхауэр отдыхал, беседуя с нами за трофейной бутылкой хорошего вина. Мы натянули светомаскировочные шторы на окна палатки, в которой обедали. Засиделись допоздна.
За несколько дней до этого Айк рассказал нам, как он спросил у одного молодого солдата, чем тот занимался до армии. Юноша ответил, что он фермер из Канзаса, выращивал пшеницу.
– Сколько акров земли у вас?
– спросил Айк, оживившись при упоминании его родного штата.
– Двенадцать тысяч, сэр.
– Двенадцать тысяч?
– переспросил Айк.
– А сколько же у вас под пшеницей?
– Девять тысяч, сэр,
– И какой урожай?
– Сорок один бушель с акра.
– Мистер, - сказал Айк (передавая нам эту историю, Айк ухмыльнулся), постарайтесь запомнить мое имя. Когда война закончится, я приеду к вам наниматься на работу.
– Когда я был ребенком, - сказал в заключение Айк, - иметь двести пятьдесят акров канзасской земли под пшеницей было самой большой мечтой для любого парня из Абилина. Да, сэр, это было для меня очень заманчиво, да и для вас, Брэд, я думаю это было бы неплохо.
– В Моберли я согласился бы и на сто шестьдесят акров, - ответил я.
Прежде чем покинуть нашу палатку-столовую и отправиться спать, Эйзенхауэр спросил меня, удалось ли нам очистить порт Шербур. Инженерные части под командой Ли приступили к работе в доках, а корабли тралили гавань, где противник установил контактные, магнитные и даже акустические мины. Между тем, пока Эдди не захватил западную оконечность Котантена, береговая артиллерия противника продолжала обстреливать наши минные тральщики.
– Когда вы перебросите обратно девятую дивизию?
– спросил Айк, когда я упомянул об Эдди.
– Как только мы сможем снять их оттуда. Коллинс говорит, что они нашли городок, в котором уцелели целых четыре душа.
Когда мы шли по сырой траве к моему грузовику, вспышки зениток осветили небо над участком высадки "Омаха",
– Немного шумнее, чем в Лондоне, - сказал я. Он рассмеялся.
– Вы еще не знаете, что такое самолеты-снаряды.
* * *
Ежегодно в полдень 4 июля армия отмечает национальный праздник салютом из 48 орудий. Завтракая с Джероу за два дня до этого, я предложил соблюсти традицию и дать салют боевыми снарядами по позициям противника.
– Только из сорока восьми орудий?
– улыбнулся он.
– Нет, черт побери, нет, Джи. Мы выстрелим из всех наших орудий.
Эдди "Кэнон" ("Пушка") - это прозвище наш артиллерист Гарт получил от Диксона - в этот вечер отдал по армии приказ произвести салют "ТОТ". Для артиллеристов термин "ТОТ" означает, что открытие огня должно быть произведено с таким расчетом, чтобы все снаряды разорвались над объектами противника ровно в 12.00.
Гарт дал указание своим артиллеристам выбрать в качестве целей наиболее важные объекты.
Ровно в полдень 4 июля на головы пораженных немцев, бросившихся в укрытия, с оглушительным грохотом обрушилось 1100 снарядов из 1100 орудий. Это был самый большой и самый полезный салют, когда-либо производившийся американской армией.
Сделав выстрел из 155-миллиметровой пушки, я возвратился на командный пункт армии и застал там Эйзенхауэра, примостившегося на заднем сиденье истребителя "Р-51". Эйзенхауэр собирался вместе с Квесада в полет над плацдармом. Оба они застенчиво улыбнулись, как школьники, пойманные с арбузами на чужом поле. Бреретон предупредил Квесада, что он принесет гораздо больше пользы, если будет находиться в штабе во Франции, чем в кабине истребителя. Эйзенхауэр также испугался, как бы корреспонденты не пронюхали о его полете.
– Генерал Маршалл, - признался он, - задал бы мне перцу,
Я не сомневался, что опасения Эйзенхауэра были основательны.
В то время как Коллинс поднимал флаг 7-го корпуса над Шербуром, Монтгомери бесплодно тратил свои силы в ожесточенной осаде старинного университетского города Кана. В течение трех недель он бросал свои войска на те танковые дивизии, которые он сам же умышленно привлек к Кану в соответствии с нашим стратегическим замыслом, требовавшим отвлечения сил противника. Кан был важным узлом дорог, который в дальнейшем мог потребоваться Монтгомери, однако в данный момент захват этого города имел лишь побочное значение. Основная задача Монти состояла в том, чтобы оттянуть германские войска к английскому фронту и облегчить захват нами Шербура и занятие исходных позиций для прорыва.
Выполняя эту задачу, Монтгомери добился большого успеха: чем более мощные удары наносили его войска на подступах к Кану, тем больше соединений бросало в этот сектор немецкое командование. Однако многие корреспонденты преувеличивали значение самого Кана, и когда Монти не смог взять город, они стали обвинять его в медлительности. Но если бы мы попытались реабилитировать Монтгомери, объяснив, насколько успешно обвел он немцев вокруг пальца, отвлекая их к Кану от полуострова Котантен, мы тем самым выдали бы наш замысел. Мы очень хотели заставить немцев поверить, что Кан действительно находится на направлении главного удара союзников.