Записки старого киевлянина
Шрифт:
В этом отношении чрезвычайно показательна песнь одного взрослого, сохранившаяся среди моих бумаг. Песнь написана, по-видимому, безумцем, но она
Я пионер, иду, иду.
Невзнаемый мой путь.
Иду меж страха и надежд
Мой взор угас, остыла грудь.
Прыпев:
Бей, погромче, барабан
Смилей, Вова, Надя, пой,
Это вместе мы идьом
Все мы дороги пройдем.
Идем в пропасть смерти
Нестрашимся никакой.
Идем вмырая и очень зная,
Что наше, пионерское слово верно.
Прыпев.
Пдрастающее, пионерское поколение
На земном полушарие
Доведеть ленинское знаме
К коммунизму всегда.
Прыпев.
Это не страшная
А бездна нечеловеческих страданий.
Была народная Голгофа
Обожгла всех малышей.
Прыпев.
И пионер стоить
Над окровавленной головой отца
И верыть, что ему ищо
Удастся зажечь угасшие сонца
В его глазах.
Времена изменились, сегодня и в самом деле жить стало если не лучше, то уж гораздо веселее. Но мы и сейчас продолжаем воспевать свою Голгофу, якобы стоя «над окровавленной головой отца».