Записки сумасшедшей журналистки
Шрифт:
Один звонок, и через двадцать минут Николай Иванович вместе с сердобольной женой уже сидели у моей постели. Доктор сразу же задал вопрос: "Вы много пили, деточка?" – "Что вы, Николай Иванович, – застенчиво потупясь, отвечала я, – совсем чуть-чуть". – "Вот это очень плох0) – с серьезным видом заметил он. – Каждый день надо выпивать хотя бы двести грамм джина – отличная дезинфекция, профилактика кишечных заболеваний". Я подумала об удивительной способности русских применяться к образу жизни других народов и вносить во все ясный, здравый смысл.
Мне дали лошадиную дозу антибиотиков
Наконец терпение у Валеры лопнуло. Он поднялся с важным видом и сказал, что ему пора, а больной надо бы отдохнуть. Старички тоже засучились, поднялись, расшаркались, надавали советов, и, прощаясь, Николай Иванович заверил Меня, что вскорости он пришлет ко мне своего коллегу, большого специалиста по дизентерии Я усиленно благодарила и все гадала, какую же вещь Валера якобы забудет у меня для конспирации.
Гости ушли, и я заметила на столике Балерины солнечные очки. Все ясно, сейчас он спустится вниз, хлопнет себя по лбу и кинется наверх за забытыми очками. И точно, ровно через две минуты Валера забарабанил ко мне в дверь. Как только я открыла, он бросился на меня, словно изголодавшийся пес. "Эй, полегче! – крикнула я. – У меня температура, и вообще я умираю". Валера торопливо уложил меня в постель, осыпая такими ласками и поцелуями, что адреналин прибыл в мою кровь на всех парах.
Я сопротивлялась из последних сил, и, когда он лег на меня, большой и голый, я крепко сжала ноги и завопила;
– Нет, у меня дизентерия! Я плохо себя чувствую.
– Сейчас тебе станет лучше. Только расслабься.
– А ты не боишься заразиться?
– Я же доктор!
– А вдруг у меня начнется понос?
– Не начнется. Тебе дали такую дозу антибиотиков, что и речи о поносе быть не может. Ты и в туалет-то в ближайшие четыре дня ходить не будешь.
– О, черт! – воскликнула я и впустила его в себя.
Мы очень весело резвились в течение часа* потом оба вытянулись на кровати, совершенно мокрые и расслабленные, и долго курили. "Какое чудесное сочетание, – вдруг сказал Валера, разглядывая меня, – тело девочки, а мысли женщины". Он склонился надо мной и поцеловал в сосок, потом спросил: "Ты вчера опять спала с Димкой?" – "Конечно, почему бы и нет, – ответила я, улыбаясь. – Почему я должна делать разницу между вами двумя?"
Тут зазвонил телефон. Я поспешно затушила сигарету и сняла трубку. "Это доктор
Я с ужасом осмотрела комнату. Два голых тела, перевернутая, всклокоченная кровать, на которой, если судить по ее виду, занималась групповым сексом парочка зеков со старыми шлюхами, разбросанная по всей комнате одежда, пачки презервативов. Черт знает что! t – Нет! – закричала я в ужасе в трубку. – Не поднимайтесь! Я сама к вам спущусь.
– Ну что вы! – возразил доктор твердым голосом. – Вы тяжело больны, лежите в постели, мы сейчас поднимемся.
– Дайте мне хотя бы пять минут! – взмолилась я. – Мне надо одеться.
– Вы не смущайтесь пустяками! Я же доктор. "То я, раздетых женщин не видел? – В трубке Раздались гудки, и я подскочила с кровати как
ошпаренная.
~-Валера, живо! Одевайся! Сейчас придут люди!
– Я не могу вот так сразу одеться. Мне нужно в душ.
– Какой к черту душ! Одевайся сию минуту!
– Я быстро.
Он скрылся в душе. Пока он мылся, я бегала по комнате, пытаясь навести порядок и одеваясь на ходу. Валера выскочил из душа через минуту и стал натягивать прямо на мокрое тело рубашку и брюки. Мы оба громко матерились, проклиная несчастного доктора Абдулатипова.
В этот момент раздался стук в дверь. Я побежала открывать, теряя по пути юбку. На пороге стояли двое мужчин – доктор Абдулатипов и его водитель. По их замороженным лицам было ясно, что через бумажную дверь они отлично слышали весь наш предыдущий диалог. Складывалось ощущение, что они ждали за кулисами, чтобы явиться с комедийной точностью.
– Это вы больная? – холодно спросил Абдулатипов.
– Как видите, доктор. Проходите, пожалуйста. Тут на первый план выдвинулся дипломат Валера.
– Здравствуйте, коллега, – сказал он и энергично пожал Абдулатипову руку. – Я тоже решил навестить нашу больную и, кстати, прописал ей лекарство. При этом он был без носков и ботинок. Я кусала губы, чтобы не рассмеяться.
Главное лекарство, которое он мне прописал, – это он сам.
Я села на кровать, чтобы прикрыть своей особой постельный беспредел, а ногой попыталась отшвырнуть в угол пачку презервативов. Я чувствовала себя, как уличный фокусник, у которого во время представления полетела вся механика. Валера раскланялся и вместе с водителем поспешно удалился из комнаты, прихватив с собой ботинки.
Доктор с каким-то презрительным выражением выписал мне рецепт и на прощание добавил: "Соблюдайте постельный режим. Впрочем, как я вижу, вы его и так соблюдаете".
Я проводила его, закрыла за ним дверь и начала хохотать до слез, до истерики. Вскоре явился Валера, на этот раз за носками, и добавил комедийных подробностей в описанную сцену. Оказывается, водитель догнал его на лестнице с трогательными извинениями: "Мужик, ты не серчай на нас! Если б мы знали, разве стали бы мешать? Это все Николай Иванович. Езжайте, мол, к ней срочно, а то помирает девка. Вот и приехали. Мы и так пять минут под дверью стояли, слушали, как вы там бегаете, одеваетесь".