Записки сыщика
Шрифт:
– Помилуйте, конек первый сорт! Для вас лучше этой лошадки не найти по цене-то во всей Москве.
– А вот мы с вами на лошадку-то посмотрим еще разок, тогда, пожалуй что, и решим.
– Как вам угодно!
– сводчик повернулся к Палисандрову.
– Не хотите ли взглянуть на товар, о котором вы мне говорили вчера?..
Палисандров, догадавшись, что в вопросе сводчика кроется какое-либо для него дело, отвечал:
– Пойдем, я теперь свободен.
Выйдя из трактира, сводчик простился с молодым человеком и сказал
– Ну, нравится ли вам женишок, купец Статуйлов?
– Это он? Где-то я его видел. Давеча, подходя к вам, подумал: верно, это жених.
– Да-с, он самый. Мы с ним вчера дочку-то вашу имели уже удовольствие видеть и с нею говорить.
– Как же ты это ухитрился сделать?
– Очень просто, так пришлось.
– Да как же и где же? Расскажи, пожалуй!
– А вот как-с. С вами в одном доме живет мой старинный приятель, барышник лошадьми, Сидор Обдувалович. Вчера я к нему с женихом-то и забрался, лошадку торговать. Посмотрели, поторговали, да после он нас пригласил выпить по чашке чая у него в квартире. Я и разговорился с его женой о вашем семействе, спросил, каких лет ваша дочка.
– Невеста, батюшка, девушка такая славная, - отвечала она мне.
– Да она того и гляди прибежит к нам за Машей, - они вместе вышивают. "Ну, слава Богу, - подумал я - авось что-нибудь да начнется". Тут вошла в комнату ваша дочка, помолилась Богу и всем поклонилась. Я у нее спросил о вас. "Тятеньки нет дома. Он уехал в город", - отвечала она мне. "Как вы, сударыня моя, сказал я ей,- трудолюбивы, хлопочете, верно, все о домашнем, что так ранехонько поднялись".
– "Да разве рано - 9 часов. Бог приведет быть замужем, так и раньше будешь вставать, а то, пожалуй, муж назовет барыней", - засмеялась она. Это было сказано кстати. После я еще с ней поговорил - она такая добрая и словоохотная, вся в тятеньку.
– Ну, а жених-то с ней говорил?
– спросил Палисандров.
– Нет, ничего не говорил, он только искоса на нее посматривал, да постукивал по столу пальцами.
– Что ж это он у нее ничего не спросил-то? Она бы ему что-нибудь ответила.
– А Бог его знает, ведь он такой дикий! Да, впрочем, обойдется.
– Ай да молодец! Спасибо тебе, что показал ему мой товар. Что ж он после-то говорил?
– Он только и сказал: "Девушка-то хороша, да есть ли за ней приданое?"
– Ну, а ты что ему на это отвечал?
– дрожавшим голосом спросил Палисандров.
– Не беспокойтесь, промаху не дам. Я сначала расхвалил вас и хозяйку вашу, как нельзя лучше, а потом сказал, что за приданым дело не станет, лишь бы жених был человек стоящий. Да полноте сомневаться-то, положитесь на меня, я уж знаю, где и как следует ударить в такт. Вы, кажется, видите и сами, что если бы у него не было желания и ему бы не нравилась ваша дочка, так он не сказал бы, что нужно еще раз посмотреть лошадку и дело покончить. Ведь это,
– Ты смотри меня предупреди, когда поведете к нам в дом. Я тогда постараюсь затащить его к себе, а жене велю дочку принарядить: она у меня в наряде-то просто красавица.
– Это будет очень хорошо. Бог милостив, я думаю, что он из рук моих не вывернется.
– Ах, дай-то Бог, - в свою очередь произнес Палисандров и, поднявши бокал с вином, он выпил его поспешно.
– Ну, теперь скажи, любезный мой сват, если это состоится, то сколько денег я тебе должен дать за твои труды?- спросил Палисандров у сводчика.
– Ну, сударь, это уж вы лучше меня знаете: чего я буду стоить, тем меня и наградите.
– Экий ты, бестолковый! Тебе известно, что уговор лучше денег.
– Да что за уговор, дело я делаю по совести, надеюсь, вы меня не обидите.
– Ну, спасибо тебе за доброе слово и расположение!
После этой беседы Палисандров отправился домой. Подъехавши к дому, он увидал, что дочь и жена выглядывают в окошко.
– Эй вы, вороны!
– закричал он, - что выглядываете? Это я.
На дворе его встретила кухарка Анна.
– Ну что, Анна, - сказал он ей, - чувствует ли твое сердце, что у тебя скоро будет новое платье и фартук?
– Не знаю-с!
– А я тебе говорю: будет! Молись только Богу да язычок свой держи на привязи. За Феклушу жених сватается! Дура, надо вести себя поосторожнее.
– Дай-то Бог, в добрый час начать вам свадьбу! Что же, сударь, я вам служить готова.
– Не о службе речь. Если кто будет у тебя спрашивать: как, мол, живут, да есть ли у дочери приданое, знай, чего сказать.
– Помилуйте, да могу ли я о вас сказать что-нибудь такое нехорошее? Слава Богу, живу у вас как у отца родного - всего у нас вдоволь.
– То-то, пустяков-то не болтай! Смотри, будь поаккуратнее: ты знаешь нынче люди хитрецы.
В это время послышался на лестнице голос жены:
– Что ты там разболтался, что не идешь в комнаты?
– Иду, иду, моя сударушка. Я должен был поговорить с Анной о деле - я небось хозяин, а не чужой какой. Следует приводить все в порядок.
– Без твоего распоряжения у меня все в порядке, - сказала жена.
– Феклуша, Феклуша!
– входя в комнаты, закричал Палисандров.
– Сейчас, тятенька, сию минуту-с!
– Полно там заниматься пустяками-то, брось все!
Феклуша, выбежав из столовой и поцеловав у отца руку, спросила:
– Что вам угодно?
– Ты знаешь ли, что тебя смотрел жених?
– Какой жених?
– сконфузилась Феклуша.- Я никакого жениха не видала.
– Вот то-то и выходишь ты ворона. Да ты разве не видала вчера у Сидора Обдувалова молодого человека и с ним другого, такого маленького роста мужчину, похожего на еврейчика. Они приезжали к нему смотреть лошадь.