Записки у изголовья (Полный вариант)

Сэй-Сёнагон

Соловья славят как вестника весны. Принято восхвалять в стихах и прозе то прекрасное мгновение, когда соловьиные голоса возвестят: «Весна идет, она уже в пути…» Но если б соловей запел много позже, в середине весны, все равно его песня была бы прекрасна!

Вот и с людьми то же самое. Будем ли мы тратить слова, осуждая недостойного, который потерял человеческий образ и заслужил общее презрение?

Ворон, коршун… Кто в целом мире стал бы ими любоваться или слушать их крики? А о соловье идет громкая слава, потому и судят его так строго! При этой мысли невесело становится на душе.

Однажды мы хотели посмотреть, как с празднества Камо возвращается в столицу торжественная процессия, и остановили наши экипажи

перед храмами Уринъин и Тисокуин. Вдруг закричала кукушка, словно она в такой день не хотела таиться от людей. Соловьи на ветках высоких деревьев начали хором, и очень похоже, подражать ее голосу, это было восхитительно!

Словами не выразить, как я люблю кукушку! Неожиданно слышится ее торжествующий голос. Она поет посреди цветущих померанцев или в зарослях унохана [115] , прячась в глубине ветвей, у нее обидчивый нрав.

115

Унохана — Deutzia crenata. Кустарник, на котором ранним летом распускаются гроздья белых цветов.

В пору пятой луны, когда льют дожди, проснешься посреди недолгой ночи и не засыпаешь больше в надежде первой услышать кукушку. Вдруг в ночном мраке звучит ее пленительный, волнующий сердце голос! Нет сил противиться очарованию.

С приходом шестой луны кукушка умолкает, ни звука больше, но напрасно мне искать слова, о кукушке всего не расскажешь.

Все живое, что подает свой голос ночью, обычно радует слух. Впрочем, есть одно исключение: младенцы.

42. То, что утонченно-красиво

Белая накидка, подбитая белым, поверх бледно-лилового платья.

Яйца дикого гуся.

Сироп из сладкой лозы с мелко наколотым льдом в новой металлической чашке.

Четки из хрусталя.

Цветы глицинии.

Осыпанный снегом сливовый цвет.

Миловидный ребенок, который ест землянику.

43. Насекомые [116]

«Сверчок-колокольчик». Цикада «Закат солнца». Бабочка. Сосновый сверчок. Кузнечик. «Ткач-кузнечик». «Битая скорлупка». [117] Поденка. Светлячок.

Мне очень жалко миномуси [118] — «червячка в соломенном плаще». Отец его был чертом. Увидев, что ребенок похож на своего отца, мать испугалась, как бы он тоже не стал злобным чудовищем. Она закутала его в лохмотья и обещала: «Я вернусь, непременно вернусь, когда подует осенний ветер…» — а сама скрылась неведомо куда.

116

Насекомые — по-японски «муси», в народном представлении низший разряд живых существ: насекомые, пресмыкающиеся, ракообразные и гельминты.

117

Маленький рачок (капрелла), живущий в морских водорослях.

118

Мешочница (лепидоптера), мелкая бабочка. Гусеницы окукливаются в чехле, которые они делают из листьев и стебельков. Никаких звуков не издают, народное поверье путает мешочницу с цикадой.

Но покинутый ребенок не знает об этом. Услышит шум осеннего ветра в пору восьмой луны и начинает горестно плакать: «Тити, тити!» — зовет свою мать. Жаль его, несчастного!

Как не пожалеть и «жука-молотильщика»! В его маленьком сердце родилась вера в Будду, и он все время по дороге

отбивает поклоны. Вдруг где-нибудь в темном уголке послышится тихое мерное постукивание. Это ползет «жук-молотильщик». [119]

Муху я вынуждена причислить к тому, что вызывает досаду. Противное существо!

119

Рисовый долгоносик.

Правда, муха так мала, что не назовешь ее настоящим врагом. Но до чего же она омерзительна, когда осенью на все садится, отбою нет. Ходит по лицу мокрыми лапками… Иной раз человеку дают имя «Муха», неприятный обычай!

Ночная бабочка прелестна. Когда читаешь, придвинув к себе поближе светильник, она вдруг начинает порхать над книгой. До чего же красиво!

Муравей уродлив, но так легок, что свободно бегает по воде, [120] забавно поглядеть на него.

120

Муравьи по воде не бегают, имеются в виду водяные клопы или жучки-вертячки.

44. В пору седьмой луны…

В пору седьмой луны дуют вихри, шумят дожди. Почти все время стоит холодная погода, забудешь о летнем веере.

Но очень приятно бывает подремать днем, набросив на голову одежду на тонкой ватной подкладке, еще хранящую слабый запах пота.

45. То, что в разладе друг с другом

Снег на жалкой лачуге. Если в нее проникает лунный свет, то картина еще более безотрадна.

В ночь, когда ярко сияет лупа, вдруг встречается повозка без крытого верха. И в такую телегу впряжен бык прекрасного светло-каштанового цвета!

Или вот еще. Животом вперед шествует беременная старуха.

Женщина в преклонных годах взяла себе молодого мужа. Это уже само по себе противно, а она еще ревнует, жалуясь, что он бегает к другой.

Старик заспался до сонной одури. Или еще — дед, обросший бородой, грызет желуди.

Беззубая старуха кусает сливу и морщится: кисло.

Женщина из самых низов общества надела на себя пурпурные шаровары. В наше время, впрочем, видишь это на каждом шагу.

Начальник караула с колчаном на поясе совершает ночной обход. Даже «охотничья одежда» выглядит на нем нелепо. А тем более — о страх! красная одежда гвардейского начальника, она легко бросается в глаза. Заметят, как он бродит дозором возле женских покоев, и обольют его презрением.

— Нет ли здесь непрошеных гостей? — задает он привычный вопрос.

Войдет такой в женские покои и повесит на занавес, пропитанный ароматом курений, сброшенные с себя штаны. Куда это годится!

Отвратительно видеть, как красивые молодые люди из знатных семей поступают на службу в управу благочиния, на должность начальника блюстителей порядка. Мне жалко, что эту должность исполнял в дни своей юности нынешний принц-тюдзё. Как это не подходит к нему!

46. Однажды в дворцовой галерее…

Однажды в дворцовой галерее собралось множество дам. Всех проходивших мимо мы донимали вопросами.

Слуги приятной внешности, юные пажи несли господскую одежду, бережно завернутую в красивые платки. Видны были только длинные завязки…

Несли также луки, стрелы, щиты.

— Чьи они? — спрашивали мы.

Иной, преклонив колени, отвечает:

— Такого-то господина. Отлично обученный слуга!

Другой растеряется от смущения:

— Не знаю.

А случается, слуга пройдет мимо, не ответив ни слова. Отвратительное впечатление!