Записки у изголовья (Полный вариант)
Шрифт:
Государь тоже очнулся от сна:
— Что это? Как попал сюда петух?
Дайнагон Корэтика продекламировал в ответ стих из китайской поэмы:
Будит криком [396] просвещенного монарха…Великолепно! Даже у меня, скромной прислужницы, неискушенной в науках, глаза широко открылись от восторга. Дремоты как не бывало.
Император с императрицей тоже были восхищены.
— Цитата как нельзя более отвечает случаю, — говорили они.
396
В
В самом деле, такая находчивость поразительна!
На следующий вечер государыня удалилась в опочивальню императора. Посреди ночи я вышла в галерею позвать мою служанку.
Ко мне подошел дайнагон Корэтика.
— Вы идете к себе? Позвольте проводить вас.
Повесив церемониальный шлейф и китайскую накидку на ширмы, я пошла с ним.
В ярком сиянии луны ослепительно белел его кафтан. Шаровары были так длинны, что он наступал на них.
Иногда, схватив меня за рукав, он восклицал:
— Не упадите! — и осторожно вел дальше. По дороге дайнагон чудесно скандировал китайские стихи:
Путник идет вдаль [397] при свете ущербной луны.Я вновь была до глубины души взволнована. Это заставило дайнагона засмеяться:
— Легко же вас привести в восторг таким пустяком.
Но как я могла остаться равнодушной?
292. Однажды, когда я находилась в покоях принцессы Микусигэдоно…
397
Перефразированная строка из «Поэмы о рассвете» китайского поэта Цзя Дао (ок. 793–865).
Однажды, когда я находилась в покоях принцессы Микусигэдоно вместе с Мама, кормилицей ее брата епископа Рюэн, к веранде подошел какой-то человек.
— Со мной приключилась страшная беда, — слезливо заговорил он. — Кому здесь могу я поведать о своем горе?
— Ну, в чем дело? — осведомилась я.
— Отлучился я из дому ненадолго, а за это время сгорел дотла мой домишко. Сперва занялся сарай с сеном для императорских конюшен, а стоял он совсем рядом, за плетнем. Огонь-то и перекинулся на мой домик. Так полыхнуло, чуть моя жена в спальне не сгорела. А добро все пропало, ничего спасти не удалось… — тягуче жаловался он.
Мы все начали смеяться, и принцесса Микусигэдоно тоже.
Я тут же сочинила стихотворение:
Только ли спальню спалит? Все подожжет без остатка Солнце летнего дня: Сеновал и реки синий вал… Бегут огоньками побеги.Бросив листок со стихами молодым фрейлинам, я попросила:
— Передайте ему!
Дамы с шумом и смехом сунули
— Одна особа пожалела тебя, услышав, что ты погорел… Получи!
Проситель взял листок и уставился на него:
— Какая-то запись, не пойму! Сколько по ней мне причитается получить?
— А ты сперва прочти, — посоветовала одна из фрейлин.
— Как я могу? Я слеп на оба глаза.
— Покажи другим, а нам недосуг. Нас зовет императрица. Но о чем ты беспокоишься, скажи пожалуйста, получив такую замечательную бумагу?
Заливаясь смехом, мы отправились во дворец. Там мы рассказали обо всем императрице.
Этот человек, уж наверно, показал кому-нибудь листок со стихами. Можно вообразить, в какой он сейчас ярости!
Государыня, глядя на нас, тоже не могла удержаться от смеха:
— Ну, почему вы ведете себя так сумасбродно?
293. Один молодой человек лишился своей матери
Один молодой человек лишился своей матери. Его отец прежде очень любил сына, но с тех пор, как взял себе новую жену, по ее злобному наущению, совсем переменился к нему и даже не допускает в главные покои дома.
Лишь старая кормилица да родные покойной матери заботятся о том, чтобы он был пристойно одет.
В западном и восточном павильонах дома находятся красивые комнаты для гостей. Молодой человек живет в одной из них. Она богато убрана: есть в ней и ширмы, и сёдзи с картинами.
Во дворце к нему благосклонны. Люди говорят, что он исправен по службе. Сам император нередко зовет его и приглашает принять участие в концертах.
Но он вечно задумчив и печален, ничто для него не мило… В своем горе он предался самым пагубным страстям.
Есть у него младшая сестра, которую с беспримерной силой любит один из знатнейших сановников. Только ей рассказывает он о своих сердечных делах, и она для него в целом мире единственное утешение.
294. Некая придворная дама была в любовном союзе…
Некая придворная дама была в любовном союзе с сыном правителя провинции Тотоми. Услышав, что возлюбленный ее навещает другую фрейлину, служившую вместе с ней в одном дворце, она пришла в сильный гнев.
— «Я могу поклясться тебе головой своего отца! Все пустые сплетни. Я и во сне ее не видел», — уверял он меня. Что мне сказать ему? спрашивала дама своих, подруг.
Я сложила для нее следующее стихотворение:
Призови в свидетели богов И отца — правителя Тотоми, Там, где мост построен Хамана, Но ужель, скажи мне, я поверю? Ты к другой давно построил мост.295. Однажды я беседовала с одним мужчиной…
Однажды я беседовала с одним мужчиной в доме, где мне следовало опасаться нескромных глаз.
Сердце мое тревожно билось.
— Отчего вы так взволнованы? — спросил он меня. Я ответила ему:
Как на «Заставе встреч» Невидимо бьет источник В «Колодце бегущей воды», Так сильно бьется сердце мое. Вдруг люди найдут потаенный ключ?