Шрифт:
Глава 1. За запахом тайги
В одной из студенческих песен есть слова:
«Если не попал в аспирантуру – сдуруСобери свой тощий чемоданОбними папашу, поцелуй мамашуИ бери билет на Магадан…»Сдуру – это про меня. На последних курсах в институте у нас подобралась небольшая группа студентов, которая на одной из теоретических кафедр занималась проблемами разработки электроракетных двигателей, в основном по материалам публикаций в научно-технических журналах. Несмотря на то, что ещё в 20 годы, после революции, в СССР уже было получено авторское свидетельство на электроракетный двигатель Валентином Петровичем Глушко, кстати основателем этой же кафедры в Казанском авиационном институте, про практическое применение этих идей говорить было ещё рано, но об экспериментальных работах в США мы уже знали. Поэтому, незадолго до распределения (в то время выпускники вузов проходили такую процедуру и направлялись на трёхгодичную работу по заявкам министерств и ведомств) я получил приглашение остаться
Нижняя Салда, конечно, не Магадан, но путь туда оказался продолжительным. Во-первых, выпускнику авиационного института, как мне тогда казалось, пользоваться другими видами транспорта, кроме авиационного, было как-то неприлично. Но Аэрофлот выполнял рейсы только до Нижнего Тагила, поэтому пришлось ограничиться билетом до этого города, через Свердловск, т. е. через аэропорт «Кольцово». В справочном бюро этого аэропорта мне сказали, что рейсы на Нижний Тагил выполняются из другого аэропорта, который называется «Уктус» и объяснили как туда добраться. Лётное поле этого аэропорта оказалось грунтовым и на нём я увидел только самолёты АН-2 и легкомоторные самолёты (санитарные и спортивные). В билете же на мой рейс был указан самолёт ЛИ-2. В помещении, где были места для ожидающих пассажиров, мне сообщили, что рейс на Нижний Тагил выполняется нерегулярно и мне следует интересоваться о вылете ежедневно по телефону, часов в 9–10 утра. Я засомневался успею ли я приехать в «Уктус», но меня успокоили, что сам вылет будет гарантированно после обеда. Я вернулся в город, поселился в гостинице и стал регулярно позванивать в «Уктус». Остальное время я посвятил знакомству с городом Свердловск, что позже мне пригодилось. Дня через три мне сообщили о времени вылета. На ЛИ-2 я летел впервые, но вполне в комфортных условиях, по сравнению с последующим через несколько лет полёте на таком же самолёте, но грузового варианта. Приземлились также на поле с грунтовом покрытием, недалеко от города. Пришлось сразу же искать гостиницу для ночлега, чтоб в оставшееся время дня узнать, как добраться в Нижнюю Салду. На вокзале мне посоветовали дальше ехать самым ранним, так называемым «рабочим» поездом, которым обычно пользовались рабочие, ехавшие, в основном в Верхнюю Салду на стройку металлургического комбината. Весь путь я провёл у окна. Мелькали небольшие полустанки и деревеньки, среди хвойных лесов, реже попадались начинающие желтеть берёзовые островки. Пришла в голову мысль о том, что чем-чем, а уж запахом тайги я надышусь досыта. Вдруг на одной из остановок вагон остановился напротив станционного домика с надписью «Сан-Донато». Я стал смотреть по сторонам, но кроме привычного вида с крестьянскими домишками я ничего не увидел. Когда уже снова замелькали вековые ели, мне пришла в голову мысль о том, что в письмах к родителям, я приведу такую фразу «…иногда, мы выбираемся в уютное местечко Сан-Донато…». Может быть, им станет немного легче в том, что их сын попал уж не совсем в глухое место.
Наконец, я оказался на привокзальной площади города Нижняя Салда. Первый человек, который мне попался была бабулька, которая чем-то торговала. Я увидел незнакомые черные блестящие ягодки. Она насыпала мне в газетный кулёк и стала уговаривать купить меня побольше, потому что это ягоды черёмухи и их добавляют в шаньги с повидлом. Я уточнил можно ли их есть просто так, она удивилась тому, что взрослый человек, а не знает про черёмуху. Она же мне объяснила, как добраться по тому адресу, про который я её спросил. При этом добавила: «… это на почтовый…», так местные жители называли то предприятие, на которое я был направлен. Потом подробно объяснила, что нужно подождать автобус, который скоро подойдёт, и ехать до самого конца. Вообще, на всём Урале, будь то в Свердловске, Нижнем Тагиле и теперь в Нижней Салде, к кому бы я не обращался с каким-то вопросом, всегда мне все объясняли очень подробно и как-то очень дружелюбно. Наверное, в то время это было характерно для жителей всего Урала. Ожидая автобус, я начал есть ягоды, выплёвывая косточки. Уже в автобусе, я немного пожалел об этом, потому что ягоды были вкусные, но вяжущие, а воды у меня с собой не было. Добравшись до отдела кадров, я отдал свои документы и тут же попросил воды, после чего объяснил причину своей жажды. Женщины захлопотали, напоили меня водой, предложили чай и удивлялись, что я никогда не пробовал шаньги с черёмухой. Дело дошло до того, что одна из них стала предлагать, чтоб завтра, после работы, сойдя с автобуса я зашёл к ним, а она дома испечёт такие шаньги и накормит меня. Я, конечно, отказался сказав, что лучше я как-нибудь потом, когда полностью устроюсь, к ним ещё зайду. В общежитии меня уже ждали, устроили в комнату и, утром следующего дня я уже ехал на служебном автобусе к месту своей работы, где провёл, наверное, лучшие свои 18 лет в жизни.
На конечной остановке, напротив пожарной части, все вышли из автобуса и стали расходиться по разным направлениям. Я подошёл к тому бараку, на который мне показал один из пассажиров автобуса, и подошёл к часовому, который проверил мой пропуск и пропустил вовнутрь. Я повернул наугад налево и, в конце коридора, увидел дверь с табличкой, за которой слышались голоса. Войдя в кабинет, я увидел группу людей (позже я узнал, что это было небольшое совещание) и представился. Руководитель, это был начальник научного отдела Е. Г. Ларин, начал меня расспрашивать про специальность, которую я получу после защиты дипломной
В отделе я познакомился с двумя дипломниками и супругами из ЛПИ, Соколовой Светланой и Соколовым Александром, которые в те же сроки, т. е. в декабре, должны были также защищать дипломные работы и получать ту же квалификацию «инженера – теплофизика». Инженеры-механики в то время защищали дипломные проекты. Мои новые коллеги очень развеселились, когда я им рассказал о том, как я добирался в Салду. Во время учёбы в Ленинграде они увлекались туризмом и альпинизмом и не представляли себе, как можно куда-то ехать или идти, не проработав свой маршрут. Выяснилось, что оптимальными в те времена были маршруты из Свердловска в Салду прямым поездом, через Алапаевск, продолжительностью порядка 12 часов или электричками в Нижний Тагил с пересадкой на поезд до Салды. Автобусные маршруты также были, но не были столь надёжными, как теперь. Могли помешать распутица, снегопады и поломки автобусов на дорогах не только между Свердловском и Нижним Тагилом, но и между Тагилом и Нижней Салдой. Причины – разбитые дороги и старые, изношенные автобусы. Поэтому несколько лет для поездок был самым надёжным железнодорожный вариант. Ну а для срочных командировок был ещё вариант полёта в «Уктус» на двух служебных самолётах АН – 2 прямо из Верхней Салды.
В лес теперь я выбирался вместе с Соколовыми. Они часто собирали группы из нескольких человек, которые выходили по субботам сразу от предприятия, после работы. Когда, через пару лет, в стране стала пятидневная рабочая неделя, т. е. стало два выходных дня, выходить в походы стали по пятницам и были в лесу уже с двумя ночёвками. Маршруты были самыми разными, в том числе «к пещере Ермака» на реке Тагил, к всевозможным старым горным разработкам, в Мурзинку, даже в районы старинных сёл Петрокаменское, Южаково и другие места. Так что запахом тайги и дымом костров мы были пропитаны основательно. Кстати, дым костров, скорее всего, оберегал нас от укусов клещей, которых в лесу было немало.
В конце декабря 1964 года теплофизики защитили свои дипломные работы, разъехались по своим институтам и уже 8 января 1965 года, вернувшись в Салду, я был назначен инженером в научный отдел.
Глава 2. Наука подождёт!
В научном отделе было несколько секторов и все они работали по темам экспериментального изучения процессов ЖРД. Здесь исследовались процессы в камерах сгорания и особенности течения в соплах, акустика и динамика горения в камерах. Началось детальное исследование факторов, способствующих возникновению низкочастотных и высокочастотных колебаний в камерах, подходя вплотную к проблеме ВЧ (высокой частоты) в ЖРД в целом.
Всеми научными направлениями руководили учёные головного института. По их заданиям проектировались и изготавливались производством экспериментальные установки, которые после гидравлических испытаний, выходили на огневые испытания на штатных компонентах топлива. Всеми работами в Салде руководили инженеры научного отдела. Они решали практически все возникающие вопросы и, получив экспериментальные результаты на огневых испытаниях, выпускали отчётные материалы, защищали их на научно-технических советах (НТС) сначала в Салде, а затем на НТС в головном институте. Полученные материалы анализировались и вырабатывались идеи для дальнейших исследований. Вскоре наше предприятие получило название «филиал НИИТП».
Тех, кто руководил экспериментальными работами, в производственных цехах (механических и испытательных) называли «ведущими». Здесь под словом «ведущий» понималось не должность, хотя в инженерном табеле о рангах имеются и такие должности как «ведущий инженер» и «ведущий конструктор». Такие должности существуют и сейчас и для них есть соответствующие должностные инструкции и уровни окладов. Я говорю о «ведущем», как о человеке, который ведёт тему и отвечает за всё, что при этом происходит. Ведущие на стендах очень часто были по должности просто инженерами, или старшими инженерами, но они вели одну из тем и отвечали за достоверность полученных результатов.
Стенды были оснащены современной измерительной и регистрирующей аппаратурой. На многих программах применялась скоростная фото регистрация параметров манометрических измерений и самих установок. Методика киносъёмки внутри камерных процессов и динамики воспламенения на этой самовоспламеняющейся топливной паре, была для того времени просто уникальной.
Эту «золотую» пору для науки в Нижней Салде мне посчастливилось немного застать. Работая в секторе, в котором экспериментально исследовался рабочий процесс в камере ЖРД, работающей по перспективной схеме «газ – газ», мне пришлось не только изучить особенности проведения огневых испытаний ЖРД, но и осваивать новейшую для той поры технику фото и кино регистрации процесса смешения и горения «спутных» газовых струй самовоспламеняющихся компонентов топлива «амила и гептила». Руководили этими работами Валерий Макарищев и Виктор Черкашин. Они же и стали моими непосредственными начальниками. Самыми интересными, конечно, были времена, когда мы выходили на программу огневых экспериментов.