Записки везучего попаданца
Шрифт:
– Немцы, – говорит кто-то сзади, – мотор шумит, наверно машины, на танк не похоже.
– Пятеро быстро надеть форму противника, и ко мне, – командую я.
Рядом становится пятерка шустряков, ну и среди них как Онищук, так и наш друг сознательный киргиз.
– Как тя звать? – спрашиваю я у него.
– Рядовой Болотбек Мамбеткулов.
– Спасибо брат Болотбек, но поменяйся с кем-нибудь одеждой, ты какой-то ваще оригинальный немец получаешься, вот если б это был Халхин-Гол. Болотбек понял
Почти в традициях "Кавказской пленницы" перегораживаем дорогу, тока нас не трое, а пятеро, и посередине не Вицин, а целый Онищук. На дороге в метрах 100 от нас гремит опель – блитц, машина подъезжает к нам, мы стоим так красиво, что эсесовцы в "17 мгновениях" обосцались бы от зависти. Машина тормозит, дверца с стороны пассажира открывается и на дорогу вываливается немецкий офицер, и лопочет что-то нам (мат конечно, на фатерландском), я подхожу к нему навстречу, мигаю глазом Онищуку, потом приговариваю,
– Петро, гранату в кузов, – и выдохнув, бью офицера прикладом под дых, тот уходит в астрал, или в интервал, а может и в полный интеграл.
Шоферу плохо видно, что происходит, мы же справа снизу, и он, открывая дверь, выходит из машины. За ним откуда-то появляется один из наших, здоровенный блондин, "белокурая бестия" (правда нос горбатый), поднимает руки к голове немца, резкое движение и все одним шофером в вермахте меньше.
– Ложись кричу я, – всем, – гранаты, и все валимся на гостеприимную пыль белорусской дороги.
Лежим в пыли, в ожидании грохота гранаты Онищука, но тишина, и тут раздается голос Петрухи:
– Вставайте, тут пусто (про кузов), гранат не будет, хватит портить внешний вид, фи какие вы грязнули – хохочет Онищук.
– Трофей в лес, – говорю я о машине, и горбоносый блондин (тот, что шоферу-немцу бошку открутил, как алкаш бутылке крышку), заводит машину, грузовик трогается, поворачивает и медленно и бережно меж деревьями едет в лес.
Кстати охренеть и трижды не встать, блондин то оказывается чеченец, да Абдулхасан Эрисханов, у него мать немка из Прибалтики, Абдулмумин Эрисханов отец Абдулхасана воевал на Первой Мировой войне, в составе "Дикой Дивизии", там он и встретил Эльзу Пфайлер. Потом он стал в 17 большевиком, и сейчас занимает партийную должность где-то в Сибири, мать там же учительница немецкого, то есть Абдулхасан знает и русский и чеченский и немецкий.
Кстати в машине мы нашли, ящик ППШ, четыре ящика с патронами к ППШ, два ящика тротила, и три наших миномета, которые ротные 50 миллиметровые, с запасом мин. Видимо трофейщики, то есть были трофейщики. Данке господа суперпуперменши, то есть эти вонючки, в мечтах наши хозяева, пришедшие тут нами владеть, дали нам оружие, что бы мы в ответку могли их иметь. Каламбур мля. Немцы мазохисты)))) (Для спецуры по поводу ППШ, они в Белорусси быть на тот момент могли, и вообще это фентези, не напрягайте
Потом сидим, отдыхаем, и рядом с тем местом, где я сижу, стоит капитан иЮда (совсем не с голливуда), и презрительно смотрит на меня, строя из себя прЫнцеску девственноплевроимеющую. Смотрю на него неприязненно, надо ж его сагитировать, без него старший по званию, получаюсь я, а я в жизни ничем больше отделения не командорвал.
– Ну что капитан, какие планы?
– Пойду к немцам, мне с вами не по пути старлей большевичок.
Онищук размахивается и свод основания черепа капитана, знакомится молниеносно с прикладом немецкого карабина, все одним иЮдой меньше, видимо даже у предателей свод основания черепа, не совместим с ударом винтовки.
– Суке сучья смерть, – резюмирую спокойно я, смотря на то, как из плохого и говнистого капитана РККА, Петруха одним ударом устроил несколько десятков килограммов будущего удобрения.
– Товарищ старший лейтенант, прощу простить меня, не выдержал я, тут танкист один рассказал, капитан то всю роту КВ-1 немцам сдал, остальные пытались бороться, а этот и КВ-шку с полным БК отдал, и руки поднял. А еще когда мы конвоиров мочили, он стоял рядом презрительно смотрел на нас, и материл нас сталинскими подстилками. А еще к немцам собрался, зачем нам такой позорный командир?
– По законам военного времени ты прав, Онищук, но этого выродка надо было перед строем расстрелять от смерти его поиметь дивиденды в виде воспитательных целей, ну что случилось, то случилось. Зови командиров и пусть красноармейцы строятся. Хотя может за самоуправство, Петке надо было всыпать?
Возбужденные победой, и адреналином командиры стали собираться вкруг меня, –
– Объявляю благодарность, за слаженные действия товарищи красные командиры.
– Служу трудовому народу.
Тут подбегает сержант НКВД (ну бравый чукча), и говорит, –
– Разрешите доложить товарищ старший лейтенант?
– Докладывай.
– Подразделение из бывших пленных построено!
– Хорошо, но не из бывших пленных Выкван, а бойцов РККА, все, беги сержант, к ребятам, то есть к красноармейцам. Ну что товарищи красные командиры, пошли говорить с народом?
И мы всемером пошли строю. Подойдя к бойцам, я скомандовал,
– Младшие командиры, выйти из строя.
Из строя вышли 6 человек сержантского состава и один старшина (по сытой харе видно, на них даже плен не действует).
– Остальные по порядку рассчитайсь!
– Первый, второй, – и так до конца, всего оказалось у нас семь командиров (офицеров), одиннадцать человек сержантского состава, чуть больше двух сотен бойцов – гансо-мочил и соответственно один старшина (мясистый фейс, вариант фейсистый мяс). А ниче, у Леонида Соболева батальон из четверых был, а у нас тут дивизия ешкин кот получается, ох и надерем фрицам обратную часть фасада.