Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа.

Чернавин Владимир Вячеславович

В ведении охраны находится питомник собак — немецких овчарок, специально дрессированных для преследования заключенных. До лета 1931 года центр этого питомника находился в городе Кеми, близ командировки Вечеракша, и при проходе в казармы мы могли наблюдать поучительные сцены дрессировки овчарок: как они идут по следу, как прыжком набрасываются на предполагаемого беглеца и валят его с ног, хватая за шиворот, у затылка. Мы могли видеть также, как сами охранники упражняются в ходьбе на лыжах, стрельбе, метании гранат.

Охрана же заведует карцером, имеющимся на всех командировках. Помещаются охранники в особых бараках, отдельно

от заключенных. В бараках размером на тысячу заключенных помещаются не более ста охранников. Спят они на койках, им выдаются постельное белье и одеяла. Пища у них улучшенная: им выдается один килограмм хлеба в день, сахар, масло и другие выдачи.

При преследовании беглецов они получают особо обильный паек: мясные консервы, печенье, макароны и проч., а при поимке — премию в десять рублей услоновскими деньгами за голову.

Живет охрана сытно и пьяно; в женщинах у них тоже недостатка нет. На больших командировках, где сосредоточено много охранников, всегда достаточно заключенных женщин, среди которых много представительниц столичной шпаны — воровок и проституток, которых нетрудно «соблазнить», и много крестьянок, которых страхом понуждают к сожительству. Охрана на таких пунктах поголовно больна венерическими болезнями. В 1931 году на командировке Вечеракша при медицинском обследовании оказалось, что девяносто процентов охраны больны гонореей в острой форме, а десять процентов в хронической. На отдаленных пунктах, где женщин нет, охрана всегда выписывает себе кухарку, прачку, уборщицу из заключенных, которые вынуждены их обслуживать во всех отношениях.

Информационно-следственный отдел имеет в каждом отделении свою информационно-следственную часть (ИСЧ) и ответвления на всех главных командировках. ИСО в лагере — это то же, что ГПУ на воле, но может быть еще беспощаднее и циничнее. Функции этого ГПУ в ГПУ те же: тайный сыск в лагере, как за заключенными, так и за вольнонаемными гепеустами; тайное наблюдение за работой всех учреждений и предприятий лагеря; создание в лагере процессов, аналогичных тем, которые ведутся на воле, то есть «шпионских», «вредительских», «контрреволюционных» и, кроме того, «дел» о побегах.

В распоряжении ИСО имеются изоляторы, то есть внутренние лагерные тюрьмы, в которых выжимаются признания: содержание в них ужасно.

ИСО имеет целый штат следователей, которые также «шьют» дела, обычно подводя под расстрел, так как для заключенного малейшее неосторожное слово или самое ничтожное, хотя бы невольное, упущение, есть уже тяжкое преступление. Иногда и таких предлогов не требуется, так как ИСО может судить просто за «неисправимость», что производится, когда лагерное начальство почему-нибудь решает избавиться от неугодного заключенного.

Кроме дел ИСО ведет секретные списки всех заключенных, особенно специалистов, и при каждом их переводе или назначении всегда вопрос согласуется с ИСО, которое может без объяснения причин не выпустить «из-за проволоки» любого заключенного или отказать в его переводе на очень нужную работу.

Не могу не вспомнить с чувством большого удовольствия, что мою последнюю командировку, с которой я бежал, подписал сам начальник ИСО «Рыбпрома», Зелесканц.

Через ИСО проходят также все разрешения на свидания, перлюстрация писем, получаемых и отправляемых заключенными, производство обысков, индивидуальных и повальных, и т. п.

Штатные сотрудники ИСО, кроме некоторых,

занимающих высшие должности, тоже заключенные. Это гепеусты, попавшие в лагерь за тяжкие уголовные преступления. Штаты ИСО невелики, так как главная масса работающих там в штатах не состоит. Это так называемые «сексоты», то есть секретные сотрудники или, по-лагерному, «стукачи». Сетью шпионов ИСО пронизаны все лагерные учреждения и предприятия. Как на воле ГПУ имеет секретных сотрудников не только в каждом учреждении, но и в каждом кабинете, цехе, ячейке, жилом доме, так и в лагере все до мельчайших частей опутаны ими, и при тесной, многолюдной, сутолочной жизни скрыться от них некуда. В секретные сотрудники ИСО всеми способами старается завербовать «каэров», людей интеллигентных, то есть таких, которые могут дать и более умную информацию, и быть менее подозрительными, как шпионы. Их, может быть, меньше, чем хотелось бы ГПУ, но они все же есть.

Соответственно роли, которую играет ИСО, его помещения изолированы от всех учреждений лагеря, а жизнь штатных сотрудников обставлена со всем возможным комфортом: «вольная» квартира, особые пайки, особая кухня, особое вознаграждение и т. д.

Почти все сотрудники ИСО выбирают себе в качестве сожительниц молодых, интеллигентных женщин из «каэрок». Положение молодых женщин в лагере вообще ужасно: отказ от ухаживаний вольнонаемного гепеуста или работающего в ИСО влечет за собой перевод на «общие» работы, в среду воровок и проституток, где «ухаживание» может принять еще более отвратительную форму. Отказ может также привести и к возбуждению «дела», обвинению в контрреволюции или «неисправимости» и расстрелу.

Таким образом, на больших пунктах сотрудники ИСО могут жить весело. Они ходят в столовую и клуб вольнонаемных гепеустов, занимаются спортом, посещают спектакли и концерты лагерной труппы. На мелких командировках скучают и предаются безудержному пьянству.

Третья организация — культурно-воспитательный отдел, в точности соответствует ИСО и имеет свою сеть тайных сотрудников, которые официально называются «лагкоры», то есть лагерные корреспонденты, но заключенными расцениваются наравне с «сексотами», то есть стукачами.

КВО имеет два назначения: сыскное и декоративно-рекламное. Первое и по существу дела основное есть помощь ИСО по организации сыска. Большинство сотрудников КВО состоят сексотами ИСО, и оба родственных отдела часто обмениваются своими сотрудниками. Выдвинувшийся доносом «воспитатель» попадет в следователи, и наоборот — спившийся и неумелый следователь разжалуется в «воспитатели». Второе, рекламное, назначение именуется «перевоспитанием» и «перековкой». Этой личиной ГПУ маскирует свои коммерческие мероприятия, которые преподносятся как «институты перевоспитания закоренелых преступников», перековки их в «энтузиастов» советского строительства. Стряпается это довольно примитивно. В «воспитатели» берут людей, ни на какую другую работу не годных. Начальники КВО и его частей, большей частью чекисты, окончательно спившиеся, которых не знают, куда спихнуть. Заключенные, работающие в КВО, — это люди, не приспособленные для работы в производственных предприятиях. За исключением лекторов, о которых я скажу позже, это уголовные из бывших мелких советских газетных работников, или такого же рода сотрудники профсоюзных организаций, сосланные за систематические растраты, подлоги, мошенничества.