Записки
Шрифт:
командование корпусом не вступил – 1917 нояб. 10
Вступил в ряды Добровольческой Армии – 1918 авг. 28
Назначен временно командующим 1-ой конной дивизией – 1918 авг. 31
Начальником 1-ой конной дивизии – 1918 окт. 31
Командиром 1-го конного корпуса – 1918 нояб. 15
Приказами Главнокомандующего Добровольческой Армией:
Назначен командиром 1-го конного корпуса – 1918 нояб. 15
За боевого отличия произведен в генерал-лейтенанты – 1918 нояб. 22
Назначен Командующим Добровольческой Армией – 1918 дек. 27
Назначен Командующим Кавказской Добровольческой Армией … 1919 янв. 10
Назначен Командующей Добровольческой
Ввиду расформирования Армии зачислен в распоряжение Главнокомандующего – 1919 дек. 20
Уволен в отставку – 1920 февр. 8
(Телеграмма Главнок. № 002531)
Приказом назначен Главнокомандующим Вооруженными Силами на Юге России – 1920 марта 22
Получил звание кавалера Св. Гроба Господня и пожалован Честным Крестом Св. Гроба Господня – 1920 авг. 20
Орденская Николаевская Дума 1-го Армейского корпуса 15 ноября постановила просить Главнокомандующего принять орден Св. Николая Чудотворца II степени/
Согласно просьбе командира и всех чинов 1 – го Армейского корпуса Главнокомандующий принял для ношения на груди Галлиполийский знак – 1921 нояб. 29
Принят в почетные старики и коренные жители многих станиц Кубанского, Терского и Астраханского казачьих войск, зачислен в войсковое сословие Всевеликого Войска Донского, зачислен в списки (по датам) 1-го Екатеринодарского Кошевого Атамана Чепеги полка, 1-го Корниловского ударного полка, 1-го пехотного Генерала Маркова, полка Лейб-Гвардии казачьего полка, эскадрона конной гвардии, Гусарского Ингерманландского дивизиона, Лейб-Гвардии Атаманского полка и 1-го стрелкового Генерала Дроздовского полка.
Сын Главнокомандующего барон Петр Врангель в воздаяние заслуг его отца приказами Атаманов состоит урядником Кубанского казачьего войска и подхорунжим 1-го Астраханского казачьего полка.
Женат первым браком на фрейлине Их Императорских Величеств, потомственной дворянке, дочери Камергера Высочайшего Двора девице Ольге Михайловне ИВАНЕНКО
Имеет детей: дочь Елену, сына Петра и дочь Наталию.
Недвижимого имущества не имеет.
Наказаниям или взысканиям не подвергался.
Участвовал:
В походах со 2-м Аргунским полком в составе отряда Генерала
Ренненкампфа – с 1904 мар. 12
по 1905 мая 29
В разведке и делах со 2-й сотней Отдельного Дивизиона разведчиков – с 1905 июня 1
по 1905 окт.15
В походах против Германии – с 1914 июля 22
по 1917 сен. 9
В делах и походах против большевиков – с 1918 авг. 31
В службе сего генерала не было обстоятельств, лишающих его права на получение знака отличия беспорочной службы или отдаляющих срок выслуги к сему знаку.
Подписал: Вр. и. д. Начальника Штаба Главнокомандующего Русской Армией, Генерального Штаба, Генерал – Лейтенант КУСОНСКИЙ.
Скрепил: Начальник Отделения Генерального Штаба, Генерального Штаба Полковник Подчертков
Книга вторая
Глава I
Смена власти
Утром 22-го марта «Emperor of India» бросил якорь в Севастопольском рейде. Стоял чудный весенний день. В неподвижном море отражалось голубое небо и, залитый лучами солнца, белел и сверкал, раскинувшийся по высоким берегам бухты, Севастополь. На набережных виднелись снующие по всем направлениям люди, бухту бороздили многочисленные ялики
К нам подошел катер под Андреевским флагом и по трапу на палубу поднялся морской офицер. Он доложил, что прислан ко мне командующим флотом и что для меня отведено помещение на крейсере «Генерал Корнилов». Я приказал перевезти вещи на крейсер, а сам решил съехать на берег и прежде всего повидать председателя военного совета генерала Абрама Михайловича Драгомирова. По словам встретившего меня офицера, заседание совета должно было состояться в 12 часов дня в «Большом дворце», занятом командующим флотом, где и находился генерал Драгомиров.
Первое знакомое лицо, встреченное мною при сходе на берег, был генерал Улагай. Я не видел его с декабря прошлого года, в то время он лежал в Екатеринодаре, тяжело больной тифом. После своего выздоровления он в последние дни борьбы на Кубани командовал Кавказской армией, сменив генерала Шкуро, удаления которого потребовала от генерала Деникина Кубанская рада. Расчет ставки, усиленно выдвигавшей генерала Шкуро, в надежде использовать его популярность среди казаков, оказался ошибочным. Кавказская армия – кубанцы, терцы и часть донцов – не успев погрузиться, отходила вдоль Черноморского побережья по дороге на Сочи и Туапсе. За ними тянулось огромное число беженцев. По словам генерала Улагая, общее число кубанцев, в том числе и беженцев, доходило до сорока тысяч, донцов – до двадцати. Части были совершенно деморализованы и о серьезном сопротивлении думать не приходилось. Отношение к «добровольцам» среди не только казаков, но и офицеров было резко враждебно: генерала Деникина и «добровольческие» полки упрекали в том, что, «захватив корабли, они бежали в Крым, бросив на произвол судьбы казаков». Казаки отходили по гористой, бедной местными средствами, территории; их преследовали слабые части конницы товарища Буденного, во много раз малочисленное наших частей, но окрыленные победой. Большинство кубанских и донских обозов были брошены, запасов продовольствия на местах не было, и люди, и лошади голодали. В виду ранней весны подножный корм отсутствовал, лошади ели прошлогодние листья и глодали древесную кору. Казаки отбирали последнее у населения, питались прошлогодней кукурузой и кониной.
Генерал Улагай оставил свою армию в районе Сочи. Заместителем своим он назначил генерала Шкуро, во главе донских частей оставался генерал Стариков. Последние дни в Сочи среди членов Кубанской рады разногласия особенно усилились. Все громче раздавались голоса о необходимости вступить в переговоры с большевиками, другие предлагали просить о защите Грузию. Кубанский атаман генерал Букретов и председатель правительства инженер Иванис за несколько дней до отъезда генерала Улагая выехали в Крым.
На мой вопрос – «неужели при таком превосходстве наших сил нет возможности рассчитывать хотя бы на частичный успех – вновь овладеть Новороссийском и тем обеспечить снабжение, а там, отдохнув и оправившись, постараться вырвать инициативу у противника…» – генерал Улагай безнадежно махнул рукой.
– «Какой там, казаки драться не будут. Полки совсем потеряли дух».
Мне стало ясным, что дело действительно безнадежно. Дух был потерян не только казаками, но и начальниками. На продолжение борьбы казаками рассчитывать было нельзя.