Записные книжки

Подымалов Андрей Валентинович

Все находятся в плену страхов, фобий и циклов, только разного уровня. Так и хочется сказать им: "Ну, кто смелый?" Но - кому говорить? Ведь они - безлики. И даже в наших снах прячутся за масками.

Да, они нас часто пугают. Но такое впечатление, что они сами боятся того, чем пугают. И им проще называть через кого-то таких, как я, шизиками и придурками, вместо того, чтобы самим это сделать. А вдруг найдется кто-то, кто на глазах многочисленной "аудитории" просто чисто физически затолкает их под стол и заставит блеять козленочком?

Поэтому спрятались за "образом и подобием", не понимая того, что, сделав "кукол" своим "подобием", они, прежде

всего, подчеркнули этим свою собственную "божественную говнистость".

* * *

Когда я только начал первые попытки "сочинительства", у меня была колоссальная работоспособность. Я писал, не имея заранее прописанного сюжета, он у меня мог меняться с каждой страницей, обрастая новыми подробностями и поворотами. Я жил жизнью своих героев, я сам становился попеременно ими. И даже думать начинал, как они.

Я мог выдавать за день до 25-30 страниц рукописного текста, на машинописный - это выходило 8-10 страниц двенадцатым шрифтом формата А-4. Много времени отнимало редактирование, каждый текст я "шлифовал" по нескольку раз, и все равно находил новые ляпы и неточности.

Лев Толстой, если исходить из его биографических данных, свою "Войну и мир" выдавал в готовом виде, насколько мне не изменяет память - примерно 150-180 страниц в год. Конечно, он еще и землю пахал, и сено косил, и девушек любил. Да и писал гусиным пером.

Генри Миллер рассказывал, как ему тяжко давался писательский труд. Зачастую за день он с трудом "вымучивал" 2-3 машинописные страницы.

Это я не для того, чтобы сравнивать себя с великими писателями. Ведь у меня и тексты не так хорошо оформлены, да и "воду лить", как Пруст, я не умею, когда идет какое-то описание на 15-20 страниц, которое, по сути, совершенно пустое. Из всего его цикла "В поисках утраченного времени" (семь книг), дай бог, если смысл имеет в полном виде одна книга. Это если все их сжать, остальное можно выбросить, не заметив потери. А когда-то я был совершенно "убит", поняв, что так никогда не смогу писать.

Возможно, меня подводила неупорядоченность мыслей, а ведь для того, чтобы стать писателем, нужна дисциплина ума. То есть, "настоящим писателем". Хотя были и такие, как, например, Венечка Ерофеев - но там уже стечение разных обстоятельств.

Не стал я писателем. А, если бы стал, то тогда не было бы "Еретика", и всего остального. Хотя, кто знает, что было бы лучше.

* * *

Недавно, вроде бы, обнаружили настоящую таблицу Менделеева , где есть нулевая группа с таким первоэлементом, как "эфир", и это, казалось бы, обрушивает всю современную науку, и надо пересматривать все постулаты. Смотрел я ее, правда, вскользь. И, как мне показалось, эта таблица не связывает первоэлемент со всем остальным "набором". Потому что, эфир - тонкоматериален, а все остальные элементы - грубоматериальны. И переход не обозначен. А он - из других областей понятий, где происходит качественный скачок. А механизм этого скачка - неизвестен. Ведь это - не протоны и электроны, не внутриатомные связи, а нечто другое.

Хотя есть "таблица Калачакры", где зашифровано знание о первоэлементах этого мира: эфир + 4 стихии (огонь, вода, земля, воздух), и сказано, что, кто владеет знанием этой таблицы, может управлять временем.

Может, и так. Но то, что, умея управлять движением эфира, можно создавать любые "конструкции"

и образы, заниматься "перетеканием", это вполне реально. Главное - понять, КАК это делается. И вот тогда явление "имплозии" (обращение материи внутрь себя), то, чем занимались нацисты - тоже вполне реально. Ведь при этом гасятся структурирующие вихри, которые высвобождают потенциальные возможности обезличенной энергии. То есть, то, чем является эфир.

* * *

И вдруг меня "посетила мысль" (странное, все-таки, выражение, значит, не так уж часто они у нас и бывают, эти самые мысли): а что, если я все делаю неправильно, потому что исхожу из неверных представлений, положений и тому подобное? Что, если надо всё отринуть, даже те базовые знания, которые у меня есть? Ведь, в любом случае, я в своих рассуждениях основываюсь на каких-то концепциях, теориях, пусть и полученных, допустим, "извне". А, если они все неверны? Все, без исключения.

И надо всего лишь представить себя чистым листом бумаги? Ха ... легко сказать. А представить-то - не очень получается. Мозг (сознание, чувства, эмоции, привычки) начинает в панике трепыхаться. И ведь его можно понять. Ведь это мне, абстрагированному, много-мало-безбашенному хорошо такое предполагать, ведь я же все равно буду надеяться, что где-то и что-то "всплывет".

Но, может, для меня это - единственный выход? Я же обозначил недавно - ШАТУН. А кто такой Шатун? Это не только маленькая фиговинка в сложном механизме, без которой тот работать не будет, но и тот, кто не спит тогда, когда всем нормальным зверям спать положено. Ему вдруг посреди зимы покушать захотелось....

* * *

Вот сижу я и смотрю на полки со своими умными книгами, то есть, теми, кои я считал умными и до сих пор тщательно берегу, если не детям, то внукам.

Одна из полок: Шпенглер, Лосев, Кьеркегор, Арьес, Сорокин, Рерих, Фромм, Ильин, Камю. Я их все когда-то прочитал. А что помню? За исключением отдельных фраз, ничего. Так стоило ли их читать? Это - первый вопрос. Второй - а зачем эти умные люди их писали? Ну, ведь это - то же самое "дрочилово ума", о котором я недавно где-то сказал. Получается, они испытывали какое-то наслаждение от этого действа, а я потом результаты этого действа старался усвоить, что получалось далеко не всегда. А при этом напрягал свой бедный ум.

Ну, например, произойдет завтра какой-то крупный катаклизм, типа Апокалипсиса - и чем эти книги мне помогут?
– Самое большее - прожить еще несколько часов посреди 40-градусной стужи, глядя на догорающую кучку пепла.

Я о чем хочу сказать? Людям изначально вбили в голову ценность знаний, большинство из которых являются абсолютно никчемными. И люди считают их панацеей от всех бед и своим пропуском в светлое будущее.

* * *

Любимое мое место в квартире - подоконник в моей комнате. Раньше я за ним любил писать свои книги. Особенно хорошо это было делать зимой, летом больше трети подоконника занимает большой горшок с сингониумом - это компания для драцены, кадушка с которой стоит неподалеку, вроде бы, в природе они живут по соседству друг с другом. Летом еще и солнце палит нещадно, ведь это единственное солнечное окно во всей квартире.