Заплачено кровью
Шрифт:
– Умер наш Урюпин, - услышал Вольхин.
– Кончился...
Возле убитого на корточках сидели двое, Борисов и Новиков. Вольхин поднялся, подошел к ним.
– Еще жил немного... Смотри, прямо в грудь попал, - с болью произнес Борисов.
Вольхин посмотрел на Урюпина, и если бы не пятна бурой крови на груди, ни за что бы не поверил, что он мертв. Лицо его не было искажено болью, а волосы еще тихо шевелились от ветерка.
– Дышал минут пять, солнце глазами искал. Видно, понимал, что умирает, - добавил Борисов.
– А там кого у нас убило?
– спросил Вольхин, с трудом сглатывая
– Одного знаю - Миляев. Ну, толстый такой. Я к нему подбежал - вся голова в крови, наповал. Ни одного выстрела не успел сделать парень. Второго не видел, не знаю, кто упал.
Батальон капитана Леоненко, куда входила и рота старшего лейтенанта Цабута, после полуторачасового боя зацепился за окраину села, правее вел бой за крайние дома и кладбище батальон майора Московского. Первый натиск атакующих рот был дружным и напористым, и противник, застигнутый врасплох, сумел закрепиться только на середине села, вытянутого полумесяцем больше, чем на километр. Засевшие в домах и на огородах гитлеровцы при поддержке нескольких бронетранспортеров вели яростный огонь, одновременно наводя у себя порядок и готовясь к контратаке.
Лейтенант Вольхин, отдышавшись после первых минут боя, обошел, где согнувшись, где ползком, участок своего взвода, а было это три избы с огородами, и решил броском перейти на ту сторону улицы, откуда постреливали немецкие автоматчики.
Слева, на участке соседней роты, видно было, как из проулка выполз танк, остановился и несколько раз выстрелил по домам напротив.
Видел Вольхин, как наискосок к танку, почему-то на локтях, пополз красноармеец, как он, чуть приподнявшись, бросил бутылку в танк метров с пятнадцати, как мгновенно взлетел факел огня и столб дыма, но из танка почти одновременно ударила струя огня и боец вспыхнул, покатился по дороге, пытаясь сбить огонь. Танк еще дернулся, но из него уже густо валил дым, и столб огня опалил листья стоявшего рядом огромного дуба.
Через улицу побежали наши бойцы, стреляя на ходу, и Вольхин подал команду "Вперед!" и своему взводу. Несколько немцев, отстреливаясь с колен и на ходу, побежали в кустарник за домами, все бросились, было, за ними, но оттуда ударили густые и точные автоматные очереди и Вольхин крикнул своим: "Ложись!"
Стрельба, то затихая, то снова вспыхивая, шла по всему селу. Где-то правее слышались орудийные выстрелы.
Батальон капитана Козлова из 624-стрелкового полка майора Фроленкова с приданной батареей Похлебаева в начале атаки прошел с полкилометра, не встречая немцев, и только когда в деревне, что стояла правее, начал стихать наиболее яростный огонь первых минут боя, по развернутому в линию батальону начали вести огонь несколько групп автоматчиков.
Политрук первой роты Андрей Александров с винтовкой наперевес бежал вместе с ротой вперед, стреляя на ходу и все более чувствуя, как приходит азарт боя и сердце охватывает что-то до сих пор неведомое. Немцы бежали, почти не стреляя, несколько человек из них упали, и через одного Андрей перепрыгнул на бегу, но, достигнув кустарника, гитлеровцы залегли и начали густо поливать атакующих автоматным огнем. Одновременно заработали три их пулемета, и рота залегла.
Перебежками Андрей подбежал к одному командиру взвода, второму: "Давай
Оглянувшись по сторонам, Александров убедился, что рота готова подняться в атаку. Он встал во весь рост и со словами "За Родину! За Сталина!" бросился навстречу свистевшим над головой пулям. Тело само сжималось в комок, но ноги несли вперед, а руки автоматически передергивали затвор винтовки.
В расположении гитлеровцев разорвалось несколько снарядов и пулеметный огонь на время стих. Где-то позади немцев горела машина, поднимались черные разрывы снарядов.
"Хорошо прошли!" - стучало в голове Александрова. Сердце колотилось, ноги подкашивались, лицо горело и Андрей, пробежав еще метров двадцать, и видя, что его обгоняют бойцы, перешел на шаг и, наконец, в изнеможении опустился на траву.
Выбив небольшие группы немцев из кустарника, батальон капитана Евгения Козлова вышел к ржаному полю и все три его роты почти одновременно залегли. Справа в деревне шел бой, слева на несколько километров простиралось ровное поле, впереди, до лесочка примерно метрах в восьмистах - тоже поле спелой желтой ржи.
– Пойдем посмотрим, что дальше делать, - позвал капитан Козлов командира приданной батареи старшего лейтенанта Похлебаева.
Его батарея была чуть сзади боевых порядков батальона, действовала четко, а молодой, высокий и симпатичный ее командир сразу понравился Козлову.
Когда они вышли к окраине поля, спереди, из ржи, бойцы замахали руками, давая знаки залечь. Похлебаев опустился на колено.
– Пригнитесь, товарищ капитан. Наверное, автоматчики во ржи засели.
Похлебаев посмотрел в бинокль. Хорошо было видно деревню за полем, Давыдовичи. Из лесочка, что рос впереди, раздавались редкие выстрелы.
– Товарищ капитан, не иначе там и находится штаб Магона.
Над головой просвистели пули. Похлебаев почувствовал, как что-то больно чиркнуло по боку, и упал, зажимая рану ладонью.
"Вот досада, - подумал Георгий.
– Хорошо еще, что на излете". Сильной боли он не чувствовал, но ладонь была в крови. Капитан Козлов лежал лицом вверх, на его груди расплывалось темное пятно.
– "Ну вот, минуту назад разговаривали...".
Похлебаев вернулся на командный пункт батальона, приказал бойцам вынести тело убитого комбата. Потом собрал ротных. Оказалось, что все они молодые лейтенанты, и тогда Похлебаев без колебаний объявил, что командование батальоном временно берет на себя. Он поставил лейтенантам задачи и пошел в первую роту.
Через час, ползком по ржаному полю, лишь изредка осторожно поднимая голову, чтобы осмотреться, Похлебаев вывел роту к лесочку, где, как он считал, и располагался штаб командира корпуса Магона. Похлебаев поднял людей, они смелой атакой отбросили несколько небольших групп немецких автоматчиков дальше в рожь. Увидев в рощице наскоро вырытый блиндаж, Похлебаев побежал туда. Здесь уже стояли несколько командиров.
– Ну, молодец, старший лейтенант!
– небольшого роста полковник крепко обнял Похлебаева.
– Молодец, выручил. А то мы тут вторые сутки сидим. Обложили, как медведей, а побежишь по полю - стреляют, как зайцев. Спасибо, сынок. Как тебя звать?