Заплатить за счастье
Шрифт:
Только почему-то вместо того чтобы с достоинством покинуть свой неожиданный насест, лекарка начала оправдываться.
— Ну, да, мы знакомы и довольно близко. Еще по осени я вправляла мастеру Тхие челюсть. Точнее, выбитый замок. Понимаете, при этом обычно происходит рефлекторное сжатие челюстей, — согнув пальцы, она изобразила что-то, смахивающее на хищно захлопывающийся капкан. — Вот он меня и клацнул. По пальцам. Пришлось в качестве бонуса лечить еще и от отравления шаверской кровью.
Арха пожала плечиками и руки развела в стороны, старательно демонстрируя, что ведунья,
— Это, совершенно случайно, не тогда было, когда в переулке за баром папаши Крутта нашли три трупа? Которых, по утверждению инспектора, саблезубый тигр порвал? — чуть прищурившись, осведомился рогатый.
Тхия отчего-то застеснялся, начал отводить глазки и внятным его лепет даже ребенок бы не назвал.
А у ведуньи к нему начал стремительно развиваться совершенно новый интерес. Ей еще тогда подумалось, что его версия с ударом, вывихнувшим челюсть, здоровой критики не выдерживает. Получается, это кровопийца так варежку раззявил, что сам себе челюсть вывихнул? У лекарки и возник вполне закономерный вопрос: какие же у него зубки в истинном демоническом облике?
Под ее кровожадным взглядом Тхия и вовсе смешался. И даже попятился.
— А что за девица? — продолжал допрос Дан.
— Понятия не имею, — хором признались Арха с гвардейцем. И переглянулись.
— Громкая очень, — добавила ведунья, невольно поморщившись, вспоминая рыдающую девицу.
В том, что с голосовыми связками у нежной демонессы все в полном порядке, лекарка была готова поклясться.
— И настырная, — Тхия зарозовел скулами.
Что при его физиологии не могло быть в принципе. Нет в арифедах никакой крови, кроме той, что в желудке. Соответственно, и к кожным покровам ничего приливать не может. Но этот как-то умудрился заалеть ланитами.
Но, в целом, ведунья его прекрасно понимала. Спасенная демонесса не только громко верезжала, оповещая о своем отношении к мерзким насильникам и бравым спасителям всю округу. Но и норовила повиснуть у этого самого спасителя на шее. И что-то Архе подсказывало, что орать и липнуть она не перестала и после того, как благородному рыцарю помощь была оказана. Вполне возможно, что усилия девы даже и удвоились.
В принципе, и девушку лекарка тоже понимала. Мало того, что Тхия был редкостным красавчиком, настоящим аристократом от кончика длинного, хрящеватого носа до каблуков надраенных сапог. Так еще и рыжий он, как зимний лис. Подобная масть демонов была не свойственна, но считается привлекательной. И этот красавчик-герой еще умудрился бандитов порешить, девичью честь оберегая. Вдобавок, пострадал в бою, бедненький. Сплошная р-романтика!
— Спаситель дев в беде, — констатировал хаш-эд, задумчиво разглядывая в конец смущенного гвардейца. — Арифед в сияющих доспехах.
Кажется, Тхия готов был уже обернуться летучей мышкой и смыться в окно, лишь бы очутиться где-нибудь подальше отсюда. И то, что, не смотря на байки, кровососы животными не оборачивались, его бы не остановило. Этот был уже морально готов к чудесам эволюции.
— Между прочим, Адин там уже полчаса
— А раньше нельзя было сказать? Почему меня не разбудили? — Арха спрыгнула с колен демона, развалившегося в ее единственном кресле.
В порыве лекарского долга, она так торопилась, что отбросила край одеяла, в которое ее заботливо укутали, прямо на лицо Его лордства. Демон, продемонстрировав чудеса выдержки, спокойно снял с собственной головы одеяло, едва не зацепив пододеяльник кончиком рога, и бесстрастно швырнул постельную принадлежность на пол. Тхия совсем неизящно хрюкнул и поспешил убраться обратно к плите.
Тем временем очнувшийся пациент молча созерцал потолок, медленно поднимая и опуская ресницами, что твоя бабочка крылья. Видимо, соображал, в каком мире он находится. Зрачки его еще слегка плавали. Что, учитывая состояние больного, было вполне нормальным. А вот лазоревые глаза — Арха бы перед Тьмой поклялась, что они действительно были лазоревыми! — смотрели уже почти осознанно.
— Как вы себя чувствуете? — спросила ведунья, проверяя реакции раненного.
— Больно… — пожаловался он, едва шевеля спекшимися губами.
— В вашем состоянии это нормально. И, даже хорошо. Значит, вы все еще с нами.
— Пить хочу…
— А вот это вы бросьте. Я у вас в кишках по локоть ковырялась. Поэтому вода для вас пока будет лишней, — строго прикрикнула она на пациента.
— По локоть? — переспросил он и, кажется, намылился падать в обморок.
— Эй-эй, вернись ко мне, я все прощу, — лекарка слегка похлопала его по щеке и добавила, едва не присюсюкивая, словно общалась с младенцем или с умственно отсталым. — Спать нам еще рано. Нам надо еще боль прогнать, да?
Она смочила бинт в чашке с чистой водой и протерла губы страдальца, который за бинт едва зубами не уцепился. Но после некоторых клыкастых реакция на клацанье молярами у Архи была отменная. Ведунья погрозила шалунишке пальчиком, накапала на кусочек сахара немного опийного молока и сунула ему в рот.
Краем глаза она заметила, как дернулись брови подошедшего хаш-эда. Но Его лордство решило промолчал.
Ведунья скривилась и заострять внимание на ситуации не стала. Конечно, использование опия было очередной ступенькой на костер. Правда, у Архи их уже столько накопилось, что инквизиция вместе с городской стражей замучались бы дрова складывать. Но она же не виновата, что закон не видит разницы между избавлением от страданий и получением удовольствия.
А глазки у пациента становились все бессмысленнее. Кстати, и не совсем лазоревыми они были. По внешнему краю радужки шло кольцо глубокого сапфирового цвета, а потом уже лазурит. И у зрачка, как у солнца, отсвечивал золотистый ореол. Ведунье подумалось, что такие красивые глаза даже у демонов редко увидишь. И, между прочим, выглядели они гораздо симпатичнее, чем, например, очи цвета свернувшейся крови.
— Переложить его надо, — задумчиво буркнула лекарка себе под нос, наблюдая, как пациент отбывает в царство снов.