Заплатить за все
Шрифт:
— Чистый!
— Ну все, все… Понял… Закрыли тему. Ну чего, погнали по конине?
— Нет, я сегодня пас.
— Не узнаю я тебя, все же, Горелый! Совсем тебя деревня испортила.
— А тебя столица.
— Не, брат, столица меня облагородила. Слегка. До первой бутылки. А вот дальше сил у нее не хватило… Ладно, пиздуй свою прокуроршу пасти. Только в этот раз уж старайся качественней, брат. Чтоб у нее сил на Петергоф уже не осталось…
Глава 19
Я
Без сил сажусь на пуф возле двери, вытягиваю гудящие от напряжения ноги.
Сил на то, чтоб просто подняться и хотя бы скинуть обувь, нет совершенно. Программа пребывания в Питере оказалась до такой степени насыщенной, словно организаторы решили не дать нам насладиться красотами города, а просто изощренно убить. Изящно, по-питерски.
Слава богу, завтра мы уже домой!
И только это ожидание дает мне силы. Ну, и еще то, что все прошло спокойно, без напрягов, хотя подспудно ожидалось другого.
И, главное, Горелый не проявился, хотя я вообще не надеялась на то, что слово сдержит! Слишком уж все произошедшее белыми нитками было шито. И, хоть Горелый уходил тогда из школы, после нашего тяжелого разговора, с видом крайне злым и решительным, да и словами бросался гордыми, но я ему ни на грош не верила.
И ждала, честно скажу, ждала подставы.
В первый день и, особенно, вечер.
Во второй.
И в третий даже, уже успокоившись, на дверь периодически все же поглядывала…
Но Горелый, похоже, оказался человеком слова, и никак себя за эти дни не проявил… Ну и хорошо… Хорошо же? Да отлично просто!
Завтра домой, дети довольны, трое родителей, поехавших с нами в качестве сопровождающих, тоже счастливы.
Ну, и я, само собой…
Яська звонила каждый день по видеосвязи, довольная, перепачканная малиной и смородиной, исцарапанная крыжовником и счастливая.
У моего непосредственного начальства, которому я все же оставила дочь на время поездки, решив не таскать ребенка по длинным экскурсионным маршрутам, трое детей, младший как раз ее возраста, так что дочь все эти дни вообще не скучала.
А вот я скучала, и дико, потому что это первый раз, когда мы так надолго разлучались, и ощущение постоянной, ничем не заполняемой пустоты тревожило и бесило.
Хорошо, что рефлексировать на эту тему времени не было, постоянно в делах, в беготне, в заботах. Дети же, ни на мгновение не расслабишься. Чуть зазевалась, а они уже в кунсткамере экспонаты трогают… Или в Эрмитаже за ограждение пролезут и пальчиком рамочку потрут… Глаз да глаз, короче говоря. И это хорошо, это спасало. А то бы от тоски по дочери на стену полезла.
Но все закачивается, закончилась и моя экскурсия… Завтра домой. Спасибо Горелому, устроил детям праздник… И даже, получается, без особых целей. Молодец какой…
Вообще, Горелый как-то с другой стороны для меня открылся. И это не потому, что мы с ним трахнулись разок на лоне природы.
Нет, просто за время что он находился в деревне, я наслушалась много всего про нового владельца “дома олигарха”, как звали тот недострой, что он купил.
И говорили о Горелом исключительно в почтительном тоне, с уважением и без этого обычного пренебрежительного отношения наших деревенских людей к приблудившимся толстосумам, пытающимся впечатлить лапотников бабками.
У нас народ много говорит, многому верит на слово, а уж теории различных заговоров и слухи умеет растить просто в геометрической прогрессии. Но, при всем этом, глаза имеет ясные и видит, когда человек просто болтает, а когда реально делает. Горелый делал.
И это видели все.
И я тоже, кстати.
Это вообще не значило, что я посмотрю на него более…м-м-м… лояльно и, быть может, еще раз позволю то, что позволила, но… Вдруг, он не так уж и плох?
Коровник, вон, помог достроить и, говорят, чисто как спонсор. И новый асфальт в на въезд и выезд тоже проплатил. А еще этот агрохолдинг, о котором вся деревня гудит… Это же новые места рабочие, движение, жизнь… Если он все это делает, только чтоб забраться в мою кровать, но надо на всякий случай дома ее осмотреть с пристрастием. Вдруг, там ножки из чистого золота, блин?
Потому что никаких других причин, чтоб с такой яростью добиваться моего внимания, когда уже поимел так, как только хотел, как обещал, кстати, в первый же день нашей встречи, я не вижу. Это уже никакая не месть, блин. Это чистой воды помешательство.
В принципе, я бы не удивилась, узнав, что Горелый слегка не в себе, и, может, даже не слегка, хотя впечатления полностью умалишенного он не производит.
Маньяка — это да.
Но не свихнувшегося.
Поймав себя на том, что как-то слишком много думаю про этого придурка, я прихожу в себя и даже отважно пытаюсь стянуть в ног обувь.
Салатовые кроссы испачканы сбоку чем-то черным. Это на второе, что ли, во что-то впечаталась?
Изучаю задумчиво непонятного происхождения черный мазок сбоку, и не замечаю, что дверь, оставленная мною полуоткрытой исключительно по причине невероятной заебанности, распахивается.
— Ну, привет, прокурорша… — хриплый голос раздается над головой, заставляя подпрыгнуть на месте и выронить кроссовку.
Я оторопело смотрю на возвышающегося надо мной Горелого, пару мгновений изучаю его разбойную бородатую рожу, и в первое мгновение почему-то кажется, что он — плод моих фантазий. Не может же такого быть, чтоб реально он тут был? Вот тебе и визуализация чувственных идей, как в том фильме про Калиостро…